Он вспомнил ее разговор о недостатке чего-нибудь красивого, понял, как мало его было в ее жизни, и к нему быстро пришло возможное решение. Но сначала он должен увидеться с ней. А это не так легко.
– Приведи ее ко мне на обед, – сказал он. – До тех пор я сумею подготовиться.
Убедившись в реальности своей должности, Сара написала записки Мэгги и остальным друзьям, без объяснений сообщив, чтобы в дальнейшем они писали ей по ее новому адресу. Его она узнала от служанки, которую вызвала звонком. Та долго и почтительно объясняла ей на ломаном английском, что адреса в Венеции присваиваются не по улицам, а по районам.
Сара передала свои письма для отправки, велела принести воды для мытья, потом, рассудив, что слишком устала, надела ночную сорочку. Она легла на кровать с уверенностью, что не сможет заснуть, это была ее последняя мысль перед тем, как в дверь постучали и вошла служанка, которая сообщила ей, что она должна подготовиться к полуденной трапезе.
Беспокойство разогнало сонливость, и теперь, пока слуга вел ее в бельэтаж, Сара лихорадочно готовилась к встрече со своим хозяином и к первому своему дню в качестве официальной любовницы. Слуга распахнул дверь, она вошла, полагая, что Себастьян ждет ее, но в комнате никого не было. Слуга выдвинул для нее стул, она села и с беспокойством стала смотреть на пустую тарелку перед собой.
Внезапно дверь снова открылась, вошел Себастьян, казалось, заполнив собой весь дверной проем, всю комнату. Он медленно окинул ее холодным взглядом из-под бровей, уголок чувственного рта недобро скривился. Гримаса? Усмешка? Сара не могла определить и быстро поднялась, когда он направился к ней. Деревянные ножки отодвинутого ею стула царапнули по мраморному полу.
– Извините, – пробормотала она, покраснев и теребя в руках салфетку.
Он лишь с холодным безразличием взглянул на нее и жестом велел сесть.
– Леди – даже любовницы – не встают при появлении мужчин, Сара.
Она села, еще больше покраснев, ругая себя за неуклюжую бестактность, ненавидя себя за то, что ее так заботит его реакция. Но ведь теперь она должна беспокоиться, не так ли? Он лишил ее честной работы, соблазнил ложными отговорками, использовал ее, и теперь лишь его желание спасет ее от неминуемой гибели. И все же, как бы она ни зависела от него, как бы он ни воспламенял ее тело, она не должна так быстро простить его за то, что он ей сделал.
Лишь когда Себастьян занял место напротив, она заметила его лакея, идущего следом. К ее удивлению, он тоже сел за стол. Велев подавать еду, Себастьян повернулся к своему работнику, и оба начали беседу на итальянском, который Сара еще не могла понимать.
Чувствуя себя даже более незначительной, чем компаньонка леди, она съела несколько кусочков мяса, запивая их вином, когда они застревали у нее в горле. Может, Себастьян изменил свое решение и не хочет оставлять ее здесь? Прошлое напомнило ей, что она не должна удивляться, и все же эта мысль вызвала у нее тошноту. Сара быстро поднялась из-за стола, пробормотав извинение. Себастьян прервал разговор и холодно взглянул на нее.
– Пожалуйста, не уходите. Я хочу с вами поговорить.
Она села, а мужчины возобновили беседу, полностью игнорируя ее. Страдание образовало в желудке тугой шар, который трудно было проглотить, сразу навалилось прежнее утомление. Сара пыталась не обращать на это внимания, уйти в себя. Тщетное усилие, это не действовало никогда, и она безнадежно ждала конца обеда.
Вскоре мужчины закончили разговор, и Себастьян повернулся к ней.
– Кажется, я немного обманул вас, – сказал он. Лицо напряженное, хотя не суровое.
– Что вы имеете в виду?
Она постаралась произнести это безразлично, будто ее мало интересовали как его поступки, так и его пренебрежение. Увы, она потерпела неудачу и знала это.
– Я предлагаю вам быть не только моей любовницей в грубейшем смысле этого слова, но также хозяйкой моего дома, пока я здесь живу. Дом в полном упадке, а мои дела отнимают много времени. Я арендовал это палаццо, не видя прислуги, но теперь у меня такое впечатление, что каждый лакей и горничная привели сюда всех своих кузенов, делая вид, что они все время здесь работали, а дом непригоден для жилья. Короче, здесь слишком много слуг и недостаточно работы. Я надеюсь, вы исправите положение. Сара даже съежилась при мысли о сомнительной чести подобной власти.
– То есть вы хотите, чтобы я их уволила?
– Увольте или найдите им работу. Я всецело полагаюсь на ваше решение. – По безразличному тону Себастьяна она поняла, что ее мнение об этом его не интересует. – Что бы вы ни решили, я уверен, в течение нескольких дней палаццо станет неузнаваемым.
– Да, сэр.
– Конечно, вы получите значительные средства. И еще я хочу, чтобы вы купили себе одежду, более соответствующую вашему новому положению. Я вам полностью доверяю. Пока вы не соберетесь покупать драгоценности или заказывать пять шкафов одежды вместо одного, мои средства в вашем распоряжении. Можете купить все, что пожелаете. Мария сегодня проводит вас.
– Да, сэр.
Он кивнул, явно удовлетворенный.
– Если вы захотите сейчас уйти, пожалуйста. Но я рассчитываю снова увидеть вас за ужином.
– Да, сэр.
Она встала, неловко склонив голову, не понимая, кем она должна быть – шлюхой или экономкой, и сама не зная, что из двух она предпочитает.
Он сдвинул темные брови.
– Надеюсь, вы не сожалеете о нашем соглашении? Его слова настолько вторили ее мыслям, что Сара вздрогнула, не веря, что Себастьян мог так о ней заботиться. Его взгляд смягчился.
– Мне кажется, в вашей жизни было не очень много такого, чем вы могли управлять. Считайте, это ваш первый шанс. Выберите себе несколько комнат, отделайте их по своему желанию, а затем приведите в порядок остальные. Пока вы не будете слишком экстравагантной, можете делать что хотите. Вы говорили мне, как вам не хватает красоты, сделайте палаццо красивым, Сара. Я вам доверяю.
Внезапно она поняла, что Себастьяну, должно быть, не очень уютно в ее присутствии, что его резкость вызвана неловкостью, он чувствовал себя виноватым, но извиниться словами не мог. Вместо этого он вспомнил о ее мечтах и сделал их реальностью. Сара не умела держать зла на человека, и не важно, насколько это было заслуженным, тугой узел ее негодования ослабел. Что бы он ей ни сделал, в конце концов она была соучастницей собственного падения. Она принимала его приглашения и объятия, сознавая опасность, сомневаясь в его намерениях, охотно все позволяя. Сара не знала, что она чувствует к этому одержимому демонами, удивительному человеку, который три ночи был ее Мавром, но знала, что не питает ненависти к нему.
– Благодарю вас, – ответила Сара, что означало: «Я вас прощаю». И вышла.
Мария оказалась хитрой и симпатичной маленькой служанкой. У нее были рыжие волосы и черные, терновые глаза – смесь обычного с экзотикой, столь распространенная в старинных венецианских родах. Она довольно хорошо говорила по-английски, правда, с сильным акцентом, и не умолкала, пока они устраивались на черных бархатных подушках гондолы Себастьяна, а потом наблюдали за оживлением, царившим на тротуарах.
Мария сообщила, что знает все лучшие магазины, и без капли ложной скромности уверенно направляла гондолу от одного места к другому, так что один час превратился в два, потом в три, потом в четыре. Сара, пользуясь аккредитивом Себастьяна, заказывала все, что, как она знала, требовалось леди. Наконец-то ей пригодились те школьные уроки, которые она всегда считала для себя неприменимыми. Она выбирала платья того же стиля и фасона, как в модных журналах леди Анна, только без множества оборок и пены, отдавая предпочтение своей склонности к простым линиям. Такие наряды она придумывала себе в мечтах.
К этим платьям Сара добавила еще три, уже готовых, которые портной имел на всякий случай для путешественников. По настоянию Марии, одно модное дневное платье Саре подогнали по фигуре прямо на месте, и она обещала вернуться этим же вечером для более тщательной примерки.