— Мы с отцом весь шкаф перерыли, чтобы найти что-нибудь подходящее. Я надену свое единственное вечернее платье. Ты же знаешь, как мне все это не идет. Хорошо, что у отца сохранился костюм.
— Главное, что костюм не со времен вашей свадьбы, остальное фигня. Отец Иры и его жена — простые люди. Потому уверена, такие завышенные культурные посиделки им тоже не по душе.
— Могли бы собраться у нас, дом большой, места всем хватит. Или у Кости. Ира прекрасная хозяйка, она готовит чудесно.
— Мам, не заморачивайся. Сходим, на людей посмотрим, себя покажем. Все будет хорошо! Ладно, давай до вечера. Папе привет. — Я закончила разговор.
Я прошла в кабинет и села за стол. Поглядела на постановления, но что с ними делать дальше, сообразить не могла. Мысли блуждали в другом месте. Я тупо уставилась на бумажные листы. Удальцов тронул меня за плечо.
— Все хорошо? — с осторожностью спросил он. Я кивнула. — Точно? — Я еще раз кивнула.
Достала телефон и написала Максу сообщение: «Кости не будет». Следом отправила вторую: « У него отчеты».
Немного погодя пришел ответ: «Я не сомневался, страховать тонкое дело. Нужно проявлять особую деликатность в этом непосильном для других труде».
Ни я, ни Максим не верили в историю про неотлагаемый отчет. Костя лгал. Его постоянная занятость была лишь предлогом. Новая должность, до этого ему приходилось усердно и много трудиться, чтобы получить новую должность. Каждый раз повторялось одно и то же. Во лжи брат не проявлял оригинальности. Просто очень занят на работе.
На самом деле все было настолько понятно, что и не требовалось гадать на кофейной гуще. Зная Костю, я догадывалась, но всегда давала себе шанс поверить в обратное. Позже я утратила в него веру навсегда. Невозможно верить человеку, который живет в угоду своего наслаждения, играет не по правилам морали, а по законам животного инстинкта.
Поэтому, когда я увидела все своими глазами, то вовсе не удивилась. Я и Надя сидели в кафе на обеде в честь ее дня рождения, когда позади нее спустя некоторое время я заметила одну странную парочку. Мужчина сидел ко мне спиной, но лицо видеть было необязательно. Эту фигуру я знала с пеленок. Спутница оказалась молодой привлекательной девушкой с явным «интеллектом» на лице. Они смеялись, поглаживали руки, кормили друг друга. Девушка была раскрепощена и не стеснялась, когда принялась поглаживать пах мужчины под столом. Наверное, у меня перекосилось лицо, отчего Надя сначала подумала, что в еде попался посторонний предмет или таракан, но проследив за моим взглядом, поняла — дело не в еде. «Ничего себе дамочка! Ни стыда, ни совести. Испортили аппетит своим бесстыдством». — Надя была возмущена, а я сгорала от того самого стыда, которого так не доставало этим двум.
Мы с ней встали и прошли мимо парочки. Я демонстративно повернула голову на брата и вскинула осуждающе бровь. Он левой рукой из-под локтя правой показал мне очень интригующий жест — средний палец. Вот придурок!
Как-то я ехала в автобусе и бессмысленно глядела в окно. Автобус остановился на светофоре, равняясь с соседним потоком машин. Я прислонила голову на стекло, ехать далеко, хотелось спать, тяжелые веки смыкались. Напротив в автомобиле страстно целовались. И я тут же отвернулась, чтобы не быть невольной свидетельницей. Но через секунду до меня дошло. Костина машина, Костя за рулем, а спутница уже другая девушка. Он ее пожирал ртом, да так, что голову не отгрыз. Меня затошнило от увиденного, и пришлось выйти на ближайшей остановке — подышать воздухом, дабы восстановить свою жизнеспособность.
Я надеялась, что только мне судьба дарит подарки в виде Костиных измен, но вторым баловнем стал Максим. Перед выступлением он выскочил в магазинчик рядом с театром, и когда возвращался, то прямо у подъезда к театру его чуть не сбила машина. Максим открыл рот в изумлении, увидев голову брата, высунутую из окна. Костя прикрикнул ему: «Эй, идиот, ты чего под колеса бросаешься?» Он сделал вид, будто не знал Макса. Костя привел новую пассию на спектакль, при этом пятнадцать минут назад едва не сорвав его, оставляя без главного солиста, а пассию без культурного мероприятия. Я точно знала: Максим не все рассказывает мне. Были и другие случаи, просто он щадил меня.
Костя не заводил романов, пусть мимолетных, но ослепленных влюбленностью. Не имел параллельно с семьей серьезных отношений с другой женщиной, как это бывает у некоторых. Он первобытно тешил одну лишь потребность. С каждой, которую желал. Иными словами, брат был победителем в своем деле, знал и гордился победами. Как послужным списком боевых вылетов.
— Ксень, с тобой точно все в порядке? Ты уже минут тридцать смотришь в одну точку. — Голос Удальцова вернул меня к реальности.
— Да, — с горьким вздохом произнесла я, — со мной точно все хорошо.
Костя появился только к концу ужина. Смачно чмокнув в щеку жену, он с усталым видом откинулся на спинку кресла, говоря «как его все достало». Верх рубашки расстегнут ниже положенного, глаза искрятся, а губы вздрагивают в судорожной улыбке. Я пристально вглядывалась в брата. В чувственные губы, крепкие и сильные мужские руки, похотливо ласкающие глаза, слегка взъерошенные волосы. Атлетическая грудь вздымалась в ритм сбивчивого дыхания. От него за километр несло изменой, запах чужой женщины разливался по всему залу ресторана. На мужских губах еще горел вкус поцелуев, он изредка проводил влажным языком, снимая остатки прекрасно проведенного времени. Я скользила взглядом ниже по его рукам. Правая в немом спокойствии лежала на столе, левой он листал экран телефона — отвечал на сообщение. Отправитель явно вызывал в нем возбуждение. Было заметно, как по его телу пробежала жаркая волна. Костя поправил ворот рубашки, ему стало душно от желания. Скулы нервно задергались, а правая рука стиснулась в кулак. В слепую вот этими руками брат мог повторить форму тела отправительницы сообщения, наверняка кончики пальцев до сих пор хранили прикосновения к ее коже. Я испугалась, что брат сейчас скажет, что ему нужно срочно покинуть нас, встанет из-за стола и убежит. Я читала его мысли. Пару минут он напряженно думал, потом откинулся на спинку. Я поблагодарила Бога. Переключив внимание на Макса, сидящего рядом со мной, сжала родную руку, переплетая свои пальцы с его. Он обернулся и озарил мягкой, мальчишеской улыбкой, притягивая к себе и обнимая за плечи.
Часть 8. ОБ ОСЕНИ И НЕ ТОЛЬКО…
Ксения
Говорят, осень — грустная пора. Время нарушений клятв и обещаний, время расставаний и глубокого одиночества. А еще осенью идет дождь. Он не щадит никого, ему все равно. Поливает людей, животных, дома, автомобили, все, что видит на своем мокром пути.
Я знала одну легенду, мне ее рассказывала мама, когда укладывала спать. Жил на белом свете прекрасный Принц. Он был смел, храбр, честен и справедлив. Жители королевства очень любили Принца за его доброту и милосердие к людям. Однажды, гуляя по сказочному лесу, Принц встретил девушку. И суждено им было полюбить друг друга, чтобы жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит их. Но Король и Королева оказались против счастья влюбленных, так как Принц непременно должен был жениться на Принцессе, а не на простой девушке. Тогда у них созрел коварный план, как помешать Принцу. Король нашел уличного разбойника и приказал ему похитить несчастную девушку, увезти ее далеко-далеко за пределы королевства, за что Король щедро заплатил разбойнику.
Когда влюбленные договорились встретиться в сказочном лесу у старого дерева, то Принц ужасно расстроился, не найдя своей возлюбленной. Он ждал ее. День, два. Ночи и дни пролетали незаметно. Он верил и надеялся, что скоро услышит легкую поступь ее ножек, а переливистый смех разломит тишину сказочного леса. Но девушка все не приходила. Измученный Принц повелел каждому в королевстве искать ее. Король и Королева видели мучения Принца, но продолжали желать свадьбы с Принцессой. Несчастный Принц от безумия бросился к старой ведьме и попросил ее соединить влюбленных, где бы девушка не находилась, в каком уголочке земли не пряталась. Он умолял позволить ему видеть лицо милой подруги, хоть один раз в год. Старая ведьма усмехнулась, но желание исполнила. Она превратила Принца в дождь. И теперь он один раз в год проливает свои слезы на всех, ища Ее, ту единственную, чтобы своими холодными слезами дотрагиваться до ее желанного лица.