— Может, съездим в одно местечко, развлечемся, а, ребят? — Костя врезался своим вопросом в мои размышления. — Скучновато тут. Макс не пьет, туда и обратно закинет нас. Как вы?
— Я не хочу. — Крикнул я и испугался собственного визгливого голоса.
— Ты вечно никуда не хочешь, твое мнение не авторитет. Влад, давай отметим твою свободу.
— Хорошо. — Влад утвердительно кивнул.
Влад сидел на заднем сидении, и в зеркало заднего вида я мог любоваться прекрасным созданием. Те же капризные завитки, падающие на глаза. Глаза. Вот что я искал в прохожих, в своих знакомых, в мужчинах, с которыми проводил ночи. Оливковые с золотистыми крапинками, они прожигали мою душу. «Макс, не стоит обольщаться и возрождать погребенную на сотню метров надежду. Этот мужчина другой. Он никогда не будет моим. Никогда». Я повторил эту мантру несколько раз.
Мы зашли в душное и темное помещение. Яркие блики светомузыки ударили по непривыкшим глазам. Толпа дрыгающихся под электронную долбежку людей. Тут же разбросаны по периметру столики. Из колонок рвется нечленораздельное пение девушки. Вот за что я не люблю подобные заведения. Грохот не связанных между собой музыкальных звуков приводил меня в ступор. В левом виске моментально засверлила боль.
— Сядем сюда? — Костя по-хозяйски уселся за один из столиков на диван. — Бутылку виски! — крикнул проходившей мимо официантке. — Или коньяку? Девушка, и коньяк захватите.
Мне стало дурно от заказа, если учесть, что на фуршете Костя уже изрядно поднабрался.
— Хочу поднять тост! Во-первых, за встречу со старым другом. — Он опрокинул стопку одним глотком. Влад чуть пригубил.
— Во-вторых, за твою вновь обретенную свободу! — продолжил Костя.
— Что это значит? — спросил я.
— Я развелся недавно, — не особо весело ответил Влад.
— И дети есть?
— Нет, к сожалению. Я вовремя понял, что брак не спасти. Предложил тихо и мирно развестись, пока не возненавидели друг друга.
— Здорово! — Я с замиранием смотрел ему на губы. — То есть здорово, что я не рад твоему разводу, а здорово, что вы, как цивилизованные люди, смогли понять, смогли понять…
— Я понял, — он улыбнулся. Боже, какой же я идиот. Робел перед ним, как подросток.
Костя и Влад болтали как старые друзья. Вспоминали тренировки, бывших знакомых. Футбол. Я же сидел и ковырялся в тарелке. В футболе я полный ноль, даже ниже ноля. Минус ноль. И когда несколько раз Влад понимающе обращался ко мне с каким-нибудь вопросом или утверждением на эту тему, я кивал головой, делая вид, что кое-что соображаю. Потом Костя выдал мою тайну, проорав через столик: «Ты что киваешь? Ты ж ни хрена не понимаешь!»
— Ты совсем не пьешь, да? — Влад спросил меня.
— Нет. Не имею к этому пристрастия, да и голос нужно беречь. Алкоголь враг тенора.
— Макс, а правда, что тенорам перед выступлением нельзя сексом заниматься? — округлив глаза, Костя смотрел на меня. Я чуть не подавился от смеха. Будто мой ответ влиял на его сексуальную жизнь.
— Да, правда. Тебе ли волноваться, ты же не тенор!
— Я как старший брат волнуюсь за твое здоровье. Кстати, о здоровье. Надо перекурить.
Костя бросил нас, оставляя меня наедине со своим желанием и страхом.
— Значит, ты в театре работаешь. — Обратился ко мне Влад. -Первый раз знакомлюсь с человеком из культурной сферы. Часто играете спектакли?
— Как раз сегодня утром был детский спектакль. Пиноккио.
— Играл Пиноккио?
— Нет, Пиноккио играет девушка. Для мальчика нужен тонкий, высокий голос. Женское сопрано. Я мудрый сверчок, помогающий Пиноккио.
— Можно спросить? — Влад вопрошающе вскинул бровь.
— Конечно.
— А это остатки грима на лице? — Он притронулся до моей поврежденной скулы. Я отпрянул, как от электрического удара.
— Нет. Так получилось. Что-то Кости долго нет. — Чтобы не смотреть в его глаза, я достал из кармана телефон. Из-за грохочущей музыки не слышал звонков Иры. — Мне нужно перезвонить. Я отойду.
Набрал ее номер, проталкиваясь сквозь потную толпу людей. После зашел в темное помещение туалета. Здесь было чуть тише, чем в основном зале.
— Да, Ир, прости, не слышал звонка. — Включив холодную воду, я поплескал в лицо. Вид у меня сегодня не лучший. В зеркале заметил, как дверца одной из кабинок приоткрылась. Поговорить без ушей не получится.
— Ир, еще раз повтори. Плохо слышно.
Где-то здесь должны быть сухие салфетки. Я поискал, но ничего не нашел. За спиной какая-то возня. Я обернулся. Дверца той кабинки по-прежнему приоткрыта. Ее придерживал мужчина, опершись на стену спиной. Бившийся в эйфории чувств, совершенно не замечая, что стал достоянием местного туалета: его голова откинута назад, глаза закрыты, брюки приспущены. На коленях перед ним стояла девушка. Мужчина держал ее за волосы, задавая темп. Слава богу, женского лица не видно.
Чувствуя, как ком тошноты подступил к горлу, я больше не смог говорить по телефону. Вышел и остался ждать, сам не зная чего. Девушка вышла первой.
— Ты совсем чокнулся? — Я схватил его за лацканы пиджака и потащил обратно в туалет, прижимая к стене. — Ей хоть восемнадцать есть?
— Зато опыта, словно у тридцатилетней, — Костя облизнулся.
— Ты можешь себя в руках держать? Ты что вообще творишь?
— Да пусти ты! Чем мне мораль читать, лучше догони эту красотку и трахни как следует. Живешь как евнух, скоро яйца отвалятся от воздержания. — Он откинул мои руки. От выпитого брата кидало в разные стороны.
— Твоя жена тебя потеряла. По всем больницам звонит. А ты малолеток обжимаешь по туалетам. — Я поймал его за ворот, чтобы брат не упал.
— Слушай, Макс, а может, мою Ирку отымеешь? Вы с ней мне всю плешь проели. Хочешь, а? Ну ответь! Эта девка визжала от восторга. Хочешь, вдвоем ее оттрахаем? Хочешь? Хочешь? Не хочешь? А может, ты педик?
Если бы это не был пьяный бред моего родного брата, то об кафельную стенку туалета я разбил бы ему нос. Схватив за воротник брата, потащил его к выходу.
— Что случилось? Почему так долго? — Влад с тревогой посмотрел на нас двоих. — Все в порядке?
— Да, я отвезу вас домой.
Костя даже не застегнул до конца замок на брюках, клочок рубашки торчал из приоткрытой ширинки. Мы расплатились и потащили безжизненное тело Кости в машину.
Я молчал, Влад тоже. Очнувшись, Костя, высунув голову из раскрытого окна, присвистывал и выкрикивал нецензурные, грязные фразочки. Как же я ненавидел брата за подобные выходки! Но больше всего я ненавидел, что Костя втягивал меня в свои грязные дела.
— Костя, заткнись! — Я ухватил его за куртку и откинул от окна. Стоило закрыть его окно автоматической кнопкой, как брат тут же открывал второе, и его голова была снова снаружи. Разозлившись на Костю, я сжал руку в отчаянном желании поднять стекло, чтобы ему оторвало голову, или выбросить на полном ходу из машины.
Потрясающий подарок везу жене. Ничего не скажешь. Может, лучше отвезти это сокровище в дом родителей? Пожалуйста, мама! Любимый сын, ваша надежда и опора.
Подъехав к подъезду Костиного дома, я приметил такси в ожидании клиента. Еще этого не хватало, чтобы кто-то видел нас. Вытащить грузного, тяжелого и еле волочившего ноги Костю было нелегко.
— Где ключи от двери? — допрашивал я, шаря по его карманам. Костя лишь отмахивался и отфыркивался. На мое счастье, из подъезда вышла женщина, видимо вызвавшая такси. Я успел схватить дверь, чтобы та не закрылась.
Я и глазом моргнуть не успел, как вдруг Костя оживился и хлопнул рукой по бедрам совершенно незнакомой ему женщины. В том, что она приходилась ему соседкой, я сомневался. И вот тогда моему терпению настал конец. С размаха я въехал кулаком брату в лицо, Костя обмяк и расплылся в наших руках. Влад уставился на меня, на Костю, на струйку крови из носа; он явно сожалел, что ему пришлось согласиться на приглашение отметить его свободу. Я сожалел не меньше его.
— Зато легче теперь тащить Костю. Он на восьмом этаже живет, если лифт не работает, — не дотащили бы.
Сзади, как на зло, и как из-под земли, вырос таксист.