Влад глянул на вибрирующий телефон. По его лицу пробежала тень боли. Я сразу догадался, что звонила она, поскольку Влад не торопился отвечать. Но все же вышел на балкон, чтобы избавить нас от счастья слышать его разговор.
— Ах ты, хитрый жук! — прошипела Ксюша, кидая в меня салфетку. — Думал, я не догадаюсь. Колись, давно его знаешь?
— Интересно, в кого ты такая сообразительная родилась? — ехидничая, я кинул салфетку обратно.
— У тебя здесь, — она покрутила пальцем вокруг лица, — все написано. Глаз с него не спускаешь.
Перебрасывание салфеткой превратилось в занимательную игру.
— Твой друг и не подозревает, какую свинью ему подкладываешь. Хорошо, не знает с кем на ночь остается, а то быстро ветром сдуло бы. — Она пропустила удар, и я попал салфеткой в тарелку Влада. Мы оба покосились в сторону балкона. Влад еще говорил по телефону. — Все ты виноват!
Когда Влад вернулся, то мы встретили его с самым невозмутимым видом. Было заметно расстройство на его лице, которое он пытался тщетно скрыть.
— Все в порядке? Ничего не случилось? — поинтересовался я. Глупо спрашивать, но я все же сделал попытку.
— Да. Звонила жена. Она подала на раздел имущества. Собственно, там и делить нечего. Не думал, что возникнет столько сложностей. Судебные споры, оценка недвижимости, поиск представителя. Оказывается, для упрощенности нужно было составлять брачный договор. Столько лет жил и не знал, что необходимо сохранять все чеки на покупки жене. Свихнуться можно!
Стоило коснуться этой темы, как сестру понесло на различного рода истории из прокурорской жизни. Сумасшедшие заявители, видевшие инопланетян и готовые рассказать, как спасти землян от вторжения. Толпы прорицателей, медиумов, разговаривающих с умершими правителями сего мира. Понятное дело, что причиной сумасшествия этих людей в совокупности составляли злоупотребление алкоголем, покосившееся нервное здоровье, одиночество. Кто-то приходил просто в поисках слушателя, чтобы выговориться. Несмотря на человеческие ужасы, истории подняли нам настроение, скованность недавнего знакомства постепенно уходила на второй план. Я чувствовал, как расслабляется тело и входит в привычный режим работы.
— Максим, тебя можно на пару минут? — Ксюша позвала меня на кухню.
— Ты все еще уверен в его «натуральности»? — она ошарашила вопросом, сбивая с толку. Громким шепотом продолжила. — Уж я-то могу отличить на раз!
— Ты с ума сошла! Он нормальный мужик! И к тому же мы виделись черт знает сколько лет назад. Он меня даже не вспомнил при первой встрече!
И осекся на полуслове. Ведь я был мальчишкой, когда Костя привел в дом Влада. Младшим братиком, хлюпиком, брякающим на фортепиано из соседней комнаты. Кто бы обратил на такого внимание?
— Спорим? — Она протянула руку. — Трусишь?
Как мне хотелось с ней поспорить и выиграть спор. Хотелось, чтобы ее слова оказались правдой, такой простой и наивной, какой бывает концовка в идиотских киношках для женщин. Как много «хочу» на сегодняшний вечер.
— Чокнутая! — Я все же протянул руку, соглашаясь на пари. — На что?
— Выиграю я, купишь мне туфли. Итальянские!
— Шкаф не треснет? — Притянул ее к себе и заключил в мертвую хватку объятий. — А если я?
— Эти туфли будут моими любимыми! А если ты — поцелую Костю и прилюдно назову его самым лучшим и любимым.
С таким аргументом вряд ли поспоришь. Отступать было поздно, пари заключено, руки разбиты. Буря надвигалась, но сейчас я готов к любым ее последствиям. Впервые делая что-то не по плану, бросаясь в пучину собственного желания и возлагая надежды на высшие силы.
— Как проверишь?
Сестра взяла бутылку вина, взглядом показывая в сторону комнаты.
— Вла-дис-лав? — на растяжку протянула она.
Я ее убью или стану самым счастливым человеком на свете.
Ксения
— Бутылочку не поможете открыть? Про нее и забыли. Мне кажется, все эти разговоры ни к чему, когда такая компания собралась.
Я подсела к Владу совсем близко. Конечно, не лучший способ доказать свою правоту, но ничего результативнее обыкновенного соблазнения мне на ум не пришло. Первый раз я испытывала твердую убежденность в своем предположении, как наваждение, как знак судьбы. Может, уверенность возникла из-за блестящих, озаренных влюбленностью глаз брата? Как он на него смотрел! Ловил каждое слово, жест, вздох. Это не просто мимолетное влечение к красивому мужчине. Да, несомненно, Влад был по-мужски красив: стать, сила, нескрываемая сексуальная энергия, будоражащий глубокий голос. Максим знал мужчину давно, он хранил воспоминания, оберегая от посторонних глаз, точно они последнее, что могло остаться от любимого. Наверняка внутри брата кипели страсти, но природные сдержанность и чувство такта не позволили вылиться содержимому наружу. Представляю, что ждет его ночью, находясь с вожделенным объектом. Поэтому я должна что-то предпринять, просто обязана, как сестра, как друг. Да просто как человек, в конце концов!
У брата была и есть личная жизнь, и она ни в коем случае не касалась меня. Но при ее наличии, мне не удавалось видеть его влюбленным. Сегодня его чувства стали для меня открытием. Макс чуткий, нежный, заботливый и любящий брат. Он был ближе мамы, готовый подставить свое плечо или удержать за руку. И если ему удастся перенести свои способности в отношения с другим мужчиной, а это будет именно так, я не сомневаюсь, то кому-то несказанно повезет. И если этот кто-то сидит в метре от меня, то хвала небесам за счастливый случай, за который я и ухватилась.
Я принесла два фужера. Влад налил вина, но мне налил меньше.
— Макс, у тебя есть что-нибудь сладкое к вину? — Макс отрицательно покачал головой, сверля меня взглядом. — А если найду?
Я пошарила в кухонном шкафу, в котором брат складировал или коллекционировал свои сладкие подарочки от зрительниц. «Сладкие подарочки сладкому мальчику», так я дразнила его, набивая рот конфетами. Тут полно всего: что-то засохло, что-то лежало распечатанным и надкусанным. Одна коробка пахла нафталином. Брат бросал сюда подарки, как в бездонную бочку, сразу же забывая. Сам не ел и другим не давал, жадина-говядина.
Я уместилась на полу подле Влада. Максим устроился напротив него в кресле. Игра началась. Я заваливала Влада вопросами в стиле Зинаиды (умный вид лица, льстивый говорок, глаза в глаза, восторженные взмахи рук, напускное удивление и милые словечки). Честно говоря, я флиртовала последний раз в пятом классе, когда давала однокласснику списывать сочинение по литературе. Кокетливо двигала к нему свою тетрадку, поправляла хвостик на голове и по-идиотски лыбилась во весь рот. Это я умела довольно-таки хорошо, и с чего вдруг решила, что маневр прокатит с тридцатилетним мужиком? Мне проще было сказать: «Владислав, не желаете списать? Русский, литература? Алгебру и геометрию за десятый класс не предлагаю, все эти синусы и косинусы не про нас с вами. Серьезно? Вам тридцать?» Потому продолжила, как умела: болтала одновременно ногой и бокалом. И Зинаида из меня получилась так себе.
— Расскажите, а у вас в команде красивые и свободные парни есть? — Я отправила Владу наисладчайшую, как шоколадка в его рту, улыбку. — Или красавчик только вы? Так, чисто для информации, я свободна, как ветер.
— Буду иметь в виду. Как только появится подходящая кандидатура, я сообщу. — Влад, похоже, не воспринял всерьез мое любопытство и принялся шутить. — Дополнительные требования имеются?
— Достаточно его безупречной формы. С остальным я разберусь по усмотрению.
С каждым словом я продвигалась ближе, сокращая дистанцию и устанавливая между нами зрительный контакт. Редко, как бы случайно, задевала Влада рукой или бедром. Кто сможет устоять, если добыча сама рвется в руки охотника? Разве только полный кретин. Но он оставался непоколебим и испуганно равнодушен, молча отодвигался и прятал глаза. Напряженность росла с каждой секундой, с каждым моим жестом. И дело не в том, что я не нравлюсь или он не готов к новым отношениям. Готов, но где-то далеко внутри его истинная сущность закрыта под массивной дверью, и нужен подходящий ключ, чтобы выпустить ее на свободу. Я сжалилась и прекратила игру. Тут и доказывать ничего не нужно. Как в геометрии — что и требовалось доказать!