— Табуреточку в центр несу! — подхватил я.
Продолжая накрывать праздничный стол, мама смотрела на нас сверху вниз, пока мы издевались над родственниками:
— Вы нормальные? Хотите, чтобы к вам хорошо относились, а сами ерунду городите!
В дверь позвонили. Сегодня утром дворецким на общем собрании был выбран папа. Это единственное, что он мог делать, ничего не напутав. Первыми заявились Костя с женой Ириной.
— Всем привет! — отсалютовал Костя. Ира только скромно кивнула головой в знак приветствия. Поздравляя и желая всего самого наилучшего, он протянул отцу огромную завернутую коробку, обтянутую золотистой лентой. Сверху красовался большой бант.
— Сынок, ну что же вы! Ваш приезд к нам уже подарок! — Родители начали разворачивать коробку. Внутри был фарфоровый сервиз на двенадцать персон белого цвета с позолоченными краями и узорами. Наверняка дорогущий!
— Не смоются узоры-то? — съязвила Ксюша, поковыряв пальцем ободок чашки.
— Это позолота, для тех, кто не в курсе и не может отличить настоящее от подделки. — Костя выхватил из рук сестры чашку и вложил обратно в коробку.
— Ой, как переживает! Будто сам золото отмывал! — Она снова отбила удар.
Я ее ущипнул, дабы скорее закрыла рот. Брат и сестра не могли удержаться, чтобы не дразнить и не подкалывать друг друга как в детстве. Одному тридцать три, другой двадцать три. Я тихо улыбнулся, вспоминая их детские перепалки между собой: Костя был взрослым мальчиком, и не только не любил, но и не умел проявлять братскую любовь к младшей сестре. Издевался над ее игрушками, обрезал косы куклам, рвал кукольные костюмчики. Однажды со своими футбольными дружками Костя учудил одно происшествие. Они отобрали любимую Ксюшину куклу и, пользуясь тем, что никого из взрослых нет дома, нагрели духовку, и зажарили куклу. На запах оригинального жаркого первым в дверь с работы зашел отец, он не стал разбираться, кто виноват. Влепил подзатыльников всем присутствующим и сестре тоже, чтобы не орала на всю округу. В отместку Ксюша изрисовала все школьные тетради брата, которому здорово досталось от учителя. Костя признал вину, но сестру не выдал.
Тут вмешался я, чтобы остановить разругивающуюся парочку, явно забывшую, что у родителей радостное событие. Все еще рыча, они разошлись по углам. Сестра увела Костину жену за собой, о присутствии которой тоже все забыли.
Девушка согласно кивнула и прошла в столовую. Ира была невероятно красивой, стройной, высокой, со светлыми от природы волнистыми волосами, но в противоречие с внешностью и на удивление очень застенчивой и скромной. Ее внутреннее «я», как будто отрицало внешнюю красоту и внушало всем и ей самой в первую очередь, что она вовсе не такая. Они с братом познакомились в университете.
— А ты все по тарелочкам? Бабскими делами занимаешься? — Костя таращился на меня, державшего столовые приборы в руках. — И без кухонного фартука?
— Спасибо, что напомнил! Я просто помогаю, мог бы тоже чем-нибудь полезным заняться, а не цепляться ко всем.
— Это я-то цепляюсь? — Костя не успел договорить, как встряла мама, обволакивая любимого сына материнской любовью.
— Как дела на работе, сынок? Справляешься с новой должностью?
Я закатил глаза.
— Да все шикарно. Кого было ставить на место, как не меня! Я лучше всех подходил на эту должность. Я или никто, третьего не дано. — Брат сидел на диване, закинув ногу на ногу. Не хватало сигары и рюмки. — Эй, прокурорский сын полка, чего там хохочешь с моей женой? — бросил он сестре, услышав женский смех из столовой, где девчонки возились со столом.
— Пусть хоть посмеется! Не все же ей грустить, правда, Ира? — Мама подмигнула снохе. Ира улыбнулась и слегка покраснела. Меня и родителей она стеснялась, всегда старалась держаться рядом с Ксюшей, хоть и разница в возрасте приличная — десять лет.
— А ваш театр-бордель еще не прикрыли? — Сегодня, видимо, я был основным объектом любопытства брата. — Господи, неужели находятся люди, которым нравится это завывание? Мне кажется, у вас таких не все в порядке с головой! Или вы употребляете что-то, чтоб кайфовать от этого? А, Макс? Колись! Какую дрянь курите? И вообще, к чему собирать гостей в доме? Лучше бы заказали столик в каком-нибудь уютном ресторанчике, посидели культурно, вкусно поели, выпили, отдохнули! — подытожил Костя и откинулся на спинку дивана.
— Тебя уже даже домашняя еда не устраивает. Чем не угодила, ваше сиятельство? — подразнил я брата.
— Макс, сам подумай. Что за пережитки прошлого. Кто сейчас устраивает семейные вечера в тесной столовой?
К моей радости, прозвучали спасительные звуки дверного звонка. Приехали дедушка с бабушкой. Папины родители. Со стороны мамы родителей, к сожалению, уже не было. Дедов привезла на своей машине Зинаида, наша тетка и папина младшая сестра по совместительству. Она пришла вместе со своим гордым одиночеством. Замужем ни разу не была. Потому никто не знал, был ли это осознанный выбор или так сошлись звезды. Впрочем, кому-то, возможно, и повезло. Характер был еще тот. Она любила задавать любопытные и неуместные вопросы даже тем людям, которых знала два часа. С удовольствием посещала всех многочисленных родственников: больше половины из которых мы не знали, я и в глаза их не видел. У Зинаиды имелось приличное количество друзей и знакомых, любивших, как и она, шумные и веселые застолья. Один раз дедушка хмыкнул и сказал, что Зинаида, как баян, без которого не обходится ни одна свадьба. А бабушке кинул, что в ее воспитании виновата она: «Надо было с дочерью разговаривать». Бабушка лишь пожала плечами: «Со мной тоже никто не разговаривал».
Позже подошли двоюродные сестры отца с мужьями. Одна пара с детьми — мальчиками семи и двенадцати лет. И сестра матери с мужем.
Я мысленно отсчитывал минуты до конца, ковыряя вилкой в еде. Всех было так много, и каждый хотел все время что-то узнать. Стоило облегченно выдохнуть и расслабиться, как новый вопрос гремел взорвавшимся снарядом то справа, то слева. «Квартиру снимаешь? На свою тяжело заработать с твоей зарплатой! А сколько получаешь в театре? И на жену не хватит! Когда женишься-то? Да, с такой работой ничего не получится! Не мужская профессия!» Приговор был подписан — пожизненно одинокий неудачник, занимающийся чем попало. Сестре же и вовсе не суждено работать в прокуратуре, потому что простым людям не пробиться, а если так, то и стараться не стоит. «И вообще, кому пришла идея работать бесплатным общественным помощником? Только бабушек смешите, ей-богу!»
Ксюша сидела, зажатая между бабушкой и Зинаидой.
— Ну, внучка, учебу заканчиваешь, работа есть, теперь парня хорошего надо! — Бабушка повторила это заклинание раз десять за вечер. На что Ксюша ответила: «Найду! Сейчас выйду на улицу, покричу, может, найдется кто». И вдруг произошло чудо, бабушка решила поговорить о житейском с внучкой, о чем никогда не говорила с дочерью. Был, оказывается, у Зинаиды один ухажер, сосед по лестничной площадке. Да упустила она свое счастье, фыркнув гордым носиком. Бабушка так и сказала: «Не выкобенивалась, была бы замужем. Сережа замечательный парень был! Не пил, не курил, не наркоман, работать любил!» Зинаида встрепенулась и раскритиковала Сережу, дескать, что за мужик такой, которому мама готовит печенье-картошка и делает каждое утро гоголь-моголь?
— Да ну тебя! — Бабушка перевела взгляд на внучку и покачала головой. — Тебе бы такого мужа, как Сережа. Жаль, что он уже не может с тобой познакомиться.
Я прикинул в голове: если Сережа почти ровесник Зинаиды, значит, ему больше сорока, и чуть не зарыдал от смеха.
— Почему не может знакомиться? — подавляя смешок, спросила сестра. — Он что умер?
— Почему умер? Женился.
— И пить начал? И курить? Наркоман, не? Работу бросил?
— С чего бы? Ты что несешь? Женился он! Очень хороший парень был!
Зинаида шепнула Ксюше на ухо:
— Ага, женился. Теперь стирает, моет, гладит и каждое утро взбивает гоголь-моголь, но сам не ест, жена не разрешает.