Разучивая тексты, я непрерывно думал об одном эпизоде. Ромео рассказывает своим друзьям, что чувствует холодное дыхание смерти у себя за спиной, в то время как смерть стояла у него за плечами и уже потихоньку начинала дергать за ниточки судьбы. Эпизод вызывал у меня странное, леденящее кровь чувство. Совсем не хотелось представлять, что когда буду исполнять свою партию со сцены, за спиной притаится невидимая человеческому глазу тень.
Ромео стал моей постоянной ролью. Мысли о страшном эпизоде бесследно канули. Так и сегодняшним вечером, выходя из театра на свежий воздух, я не в первый раз задумался о происходящем. Любопытно, все в моей жизни складывалось просто замечательно. Есть все: большая любящая семья, друзья, работа мечты, уважение коллег, роли, а каких я только грезил еще мальчишкой, и самое главное для артиста — любовь зала. Возможно, что так и не появилась собака, но все равно ее некому выгуливать и кормить. У Ромео до встречи с Джульеттой за плечами хотя бы болталась смерть, а за моими плечами сплошная пустота.
Хотелось обыкновенного человеческого тепла. Просто необходимо, чтобы кто-то согрел своим теплом в этот холодный октябрьский вечер.
Я уныло уселся в свой автомобиль. Сейчас приеду домой, что-нибудь перехвачу на лету, устроюсь в кровати, пощелкаю пультом телевизора, останавливаясь на канале про культуру и искусство. И так каждый день, ровным счетом ничего нового. Так будет проходить вся жизнь. Бесспорно, со временем мне дадут заслуженного артиста. Большинство поклонников к тому времени будут дряхлыми стариками, занимающими первые места, чтобы лучше разглядеть и расслышать. Потом я отправлюсь на долгожданный отдых, потому что диапазон голоса будет равен ору подзаборного кота, заведу, наконец-то, собаку. Вот таким меня и застанет конец. Может, стоит подождать со светлым будущим?
В нерешительности, теребя замок на куртке, я все-таки достал телефон и пролистнул список контактов. Пришедшая идея не радовала, но мысль провести вечер в гордом одиночестве была просто ужасна. Я знал его номер телефона наизусть, но все равно листал контакты на букву «А», как бы давая себе возможность одуматься. Вот, «Артем». Я поглядел на себя в зеркало заднего вида и спросил у отражения, правильно ли я делаю? Нет, меня не мучила совесть за то, что я безнравственно собрался провести вечер в приятной компании. Совестливо было за единственное: я жуткий эгоист на белом свете. Опять пользуюсь радушием самого доброго и отзывчивого парня. Ни к одному мужчине меня не тянуло с такой силой, как к Артему. Но нужно признаться, вспоминал я о нем в трудные минуты, появлялся на пороге его дома и оставался в его объятиях зализывать раны.
— Привет, ты не занят? Мы можем поговорить? — Я начал разговор осторожно.
— Макс, привет! — В телефонной трубке отозвался приятный мужской голос. — Я решил, что ты меня совсем забыл! Что-нибудь случилось? Или по другому поводу звонишь?
— Нет-нет, все в порядке. Просто я сейчас после работы оказался, эм, свободным, что ли.
— Ты хочешь встретиться?
— Да. Как ты? Как у тебя с планами на вечер?
На другом конце раздался смех. Черт, вот зачем я позвонил?
— Знаешь, именно сегодня я тоже оказался свободным!
— Это хорошо. Ну так как?
— Хочешь, мы можем для начала сходить куда-нибудь, развеять твою смертную скуку.
— Мне вовсе не грустно, это все… — «Холодный октябрьский вечер» хотелось добавить, но правильнее было бы выразиться «сто лет одиночества». — В общем, мне бы не хотелось…
— Чтобы нас кто-то видел, я знаю, — перебил парень. — Я тебя знаю слишком хорошо, даже лучше, чем ты себе это представляешь, и грусть в твоем голосе просто кричит о помощи! Не хочешь на людях, тогда приезжай ко мне! Вопрос решен.
— Спасибо.
Через пару минут я встретился с фасадом знакомого здания.
— Проходи же ты, что стоишь, как не родной родственник! — Артем озарил меня своей лучезарной улыбкой. — Ты голоден? Я заказал нам пиццу, ты не против?
— Да, нет или нет, да. — Черт, я запутался в последовательности ответов. Артем остановился на полпути и замер, смотря на меня пронзительными синими глазами. — Ты можешь повторить первые два вопроса?
Юноша подошел вплотную и осторожно, словно боясь спугнуть птицу, прикоснулся к моим губам легким поцелуем. Я зажмурился и нервно сглотнул, ощущая, как рядом с Артемом оседает тревожность, усталость, уступая место раскованности. Тогда он продолжил дальше, но уже настойчивее.
— Я так рад тебе, Максим!
Одним движением Артем прижал меня к стене, застав врасплох, чего я совсем не ожидал от него. Теперь он целовал со слепой чувственностью, давая понять, как тяжелы дни нашей затянувшейся разлуки. Его горячие губы обжигали тело, пока руки расстегивали пуговицы рубашки. Каждое прикосновение его ладоней опаляло кожу жаркой, удушливой волной, заставляя хватать ртом воздух. Кажется, умелые руки смогли хоть чуть-чуть, но растопить лед в сердце, пусть лишь на мгновение. Сейчас вся моя сущность превратилась в комок желаний, который я выпускал на свободу, отдаваясь ритму тела.
Я перевернулся и посмотрел на спящего рядом молодого человека. Да, ночь была замечательной. Но он и я понимаем, что это лишь одна ночь. За ней будут такие же другие ночи. Или их не будет вовсе. Я умею отдавать себя полностью без остатка на сцене, если опять щемящее чувство не напомнит о себе во время аплодисментов. Все это не заменит мне чего-то большего, что приходит раз и навсегда, что однажды найдя, боишься потерять. Сегодня я снова, в который раз, ничего не нашел и не потерял. Бесспорно, тело парило в небесах, а душа волочилась по черной земле. Утром мы пожелаем друг другу отличного дня и разбежимся.
Артем давно сладко посапывал, в то время как я мучился бессонницей. В голову забрели всевозможные мысли. Я вспомнил строчки из «Ромео и Джульетты» Шекспира, которые читал утром, чтобы освежить в памяти некоторые подзабытые фрагменты. Вспомнилось, как сегодняшним же вечером лежал на сцене, изображая мертвого Ромео. Интересно, что думает обо мне, о нас Артем? Он ни разу не отказал мне в моем желании. Неужели для него форма свободных сексуальных отношений без обязательств настолько приемлема, что без единого упрека на совесть, смог спокойно уснуть? Я же каждый раз раскаивался и давал обещание не звонить и не приходить к нему. Но вот я вновь в его объятиях, в его же постели… Порой мне казалось, этот круговорот не закончится. Я разглядывал худые, торчащие лопатки Артема, водил по нежной коже спины пальцем и думал. Что чувствуют люди, когда влюблены? На что способен влюбленный человек? Свернуть горы? Или, может быть, создать новый мир? Свой безупречный мир, в котором живут две души, для которых светит солнце, и воздух наполнен звенящей мелодией Любви. Их Любви. Их одной единственной песней. Для такой песни не нужны слова. Они рвутся наружу прямо из сердца влюбленного непостижимой силой, смешиваются с музыкой и льются звездным водопадом.
А может быть, любовь это проклятие? Проникая коварными щупальцами в сердце, она безжалостно пронзает его, учащая пульс до скорости света. Теперь мир не принадлежит единственному тебе, он отдан вместе с драгоценной жизнью другому человеку, который будет питаться твоими силами, жадно всасывая, захлебываясь от удовольствия и пресыщаясь. Потому что даже страстно жаждущий воды не способен выпить ее всю и хотеть заново, вдоволь насытившись. Удовольствие сменяется сладко-горьковатым вкусом, дразнящим язык на поиск новых ощущений. И тогда мир, когда-то богатый и щедрый, сжимается до одной полоски, черты, грани. Любовь не дарит крыльев, она отнимает сердце и душу, заполняя пустующее место обманом и иллюзией. Но стоит припомнить превосходный вкус вина. Его красноватый оттенок, захватывающий дух аромат. Попробовав напиток однажды, хочется сделать это еще раз, снова и снова, смакуя знакомый терпкий вкус. Невозможно отказаться, когда на губах остается пряное послевкусие. Так и Любовь, попробовав однажды, невозможно остановиться.