Узнав о смерти Надежды Андреевны, я выступил только на одном концерте в Умани и на рассвете уехал в Киев, а оттуда самолетом в Москву — отдать последний долг любви и поклонения дорогой Надюше.
В эти тяжелые дни я, как никогда, ощутил участие многочисленных людей. Даже когда пришлось отменить концерты, мне все время звонили и говорили, что это наше общее горе, что это горе для всех, кто любит искусство. И в этом всенародном участии было лишнее доказательство любви и уважения к дорогой Надежде Андреевне.
Странно устроен человек — и в горе он может найти утешение и ощущение теплоты, доброго человеческого отношения. Ведь когда последний раз рука Надежды Андреевны держала ручку, она писала мне. Через несколько часов она ушла из жизни. Письмо так и осталось в Феодосии на столе в маленькой комнатке на улице, теперь носящей ее имя.
1970
Василий Петров
Печальнее всего для певца забвение.
Вокальное искусство, так же как и всякое другое, требует бережного сохранения преемственности, сохранения и умножения творческого наследия мастеров прошлого.
В воспоминаниях проявляется наше чувство любви к ушедшему, чувство благодарности к артисту, художнику.
В воспоминаниях проявляется наше чувство долга перед памятью ушедшего человека.
Но целью воспоминаний о большом артисте должно быть не только проявление этих благородных чувств. Ибо мы должны запечатлеть высокие достижения наших отечественных мастеров, славные традиции нашего искусства, стремясь сохранить их в воспоминаниях, и затем умножать в своей жизни, в своей творческой работе.
И страницы воспоминаний, которые я пишу сейчас, продиктованы стремлением запечатлеть черты большого артиста, певца, труженика, гражданина, каким был Василий Родионович Петров.
Василий Родионович Петров с полным правом занимал ведущее положение в Большом театре на протяжении тридцати пяти лет. Это право давали ему громадное дарование, блестящее мастерство и национальные особенности его артистического облика, облика талантливого русского человека. Что же особенного, значительного было в облике Василия Родионовича Петрова — певца, артиста? Я думаю, прежде всего, — его высокая способность интуитивно увидеть, почувствовать реалистическую глубину, жизненную правдивость каждого образа и умение с большой силой вдохновенья раскрыть его перед слушателем.
Голосовые данные Василия Родионовича, мощь и тембр его голоса дали основания Федору Ивановичу Шаляпину сказать однажды на репетиции: “Петров имеет вокальные возможности куда лучшие, чем мои. Если б я имел такие данные, я бы сделал мировую карьеру”. И нужно сказать, что труд Василия Родионовича, начавшийся в детские годы в а-капелльном хоре, привел этого певца в ряды корифеев оперного театра.
Можно было бы, конечно, сделать попытку обстоятельно разобраться в том, как Василий Родионович субъективно ощущал звукообразование, какими путями пришел к свойственному ему звуковедению. Это, разумеется, очень интересно. И, надо полагать, найдутся исследователи, которые дадут подробный ответ и на этот вопрос, и на другие творческие и профессиональные вопросы, связанные с изучением различных черт певческого мастерства Василия Родионовича Петрова, и, в частности, скажут вокалистам-профессионалам об экономии и концентрации закрытого звука, о предохранении голоса от лженародных, натуралистически-обнаженных выкриков, ничего общего не имеющих с пением.
Что же прежде всего должно привлечь наше внимание?
Я думаю, что образ мастера раскрывается в совокупности черт артиста и человека, художника и гражданина, определяющих, в частности, значение Василия Родионовича Петрова в искусстве, его творческий путь и деятельность.
Может быть, факты, которые я приведу, помогут создать более полный образ певца, сделать те или иные выводы, касающиеся путей развития вокального искусства, а также воспитания нового поколения оперных певцов.
Замечу тут же, что именно в отношении к молодым певцам сказывалась одна из лучших и самых характерных черт Василия Родионовича Петрова.
Когда понадобились новые силы для студии Большого театра, то Василий Родионович возглавил поездку по Украине и Поволжью для того, чтобы помочь своим опытом и знаниями найти и отобрать в нашем народе людей, которые представляли бы интерес для советского вокально-сценического искусства и могли бы со временем обогатить его.
Василий Родионович нашел, “открыл” таких певцов, как Чубенко, Пушкарь, Панова, Л. Руденко, Белинник, Гаврюшов, Яриков.
Я не ставлю себе задачей перечислить здесь имена всех артистов, получивших “путевку в жизнь” из рук Василия Родионовича. Труд его не пропал даром, а принес немалую пользу нашей опере, ибо у Василия Родионовича оказались все качества, необходимые для того, чтобы проделать такую ответственную работу.
У Василия Родионовича были больные ноги, ему трудно было передвигаться не только по улице, но и по сцене.
Но Василий Родионович избрал, как видим, трудный путь. Он не стал ждать, когда молодые певцы придут к экзаменационным столам в столицу,— он сам поехал искать одаренных певцов, чтобы не только найти их, но и помочь сделать первые шаги в искусстве.
И не раз Василий Родионович выбирал трудные пути и в искусстве, и в организационно-творческой работе и всегда одерживал победу. В заботливейшем отношении Василия Родионовича к артистической молодежи неизменно проявлялось стремление сделать все, чтобы не прерывалась та нить преемственности, которая была, есть и должна быть в нашем вокальном искусстве, чтобы не исчезли, остались живыми те традиции большого искусства, которые на протяжении десятков лет связывали Василия Родионовича с другими корифеями нашей оперной сцены,— такими, как Нежданова, Собинов, Шаляпин, Смирнов, Бакланов, Мигай, Катульская, Держинская, с такими дирижерами, как Рахманинов, Сук и Голованов.
Т а к заботиться о продолжении высоких национальных традиций нашего искусства, так самоотверженно заботиться об оперной молодежи, мог только артист, который прежде всего думал не о себе, а о нашем общем деле, об искусстве нашего народа. Но он — не “икона”. Ничто человеческое ему не было чуждо. Таким и был Василий Родионович Петров.
Он с большой любовью и мастерством исполнял свой громадный и ответственный репертуар, куда входили десятки ролей в таких операх, как “Иван Сусанин”, “Руслан и Людмила”, “Русалка”, “Борис Годунов”, “Хованщина”, “Князь Игорь”, “Сказка о царе Салтане”, “Ночь перед Рождеством”, “Сказание о невидимом граде Китеже”, “Царская невеста”, “Садко”, “Евгений Онегин”, “Лоэнгрин”, “Аида”, — словом, почти во всех спектаклях, которые шли в Большом театре. Разве можно забыть его Мороза в “Снегурочке”!!
И каждая из исполненных им партий,— а все они сохранились в памяти его товарищей, партнеров, — была отмечена печатью его яркого своеобразного дарования и мастерства, высокий уровень которого позволял Василию Родионовичу преодолевать любые трудности. Особенно поразила нас, помнится, спокойная уверенность Василия Родионовича, сказавшаяся в процессе подготовительной работы над спектаклем “Любовь к трем апельсинам”. Опера Прокофьева — произведение необычайно трудное и в интонационном и в постановочном отношении. А Василий Родионович, как мне известно, учил свою партию (король Треф) в этом спектакле без рояля.
Не следует думать, что здесь сказалась своеобразная “легкость” в отношении к работе или некоторое пренебрежение маститого певца к новому, только что появившемуся произведению. Нет. Это была “легкость”, которая приобретается одаренным артистом в результате большого творческого труда на протяжении всей жизни. Василий Родионович настолько свободно читал клавир и партитуру, что мог готовить любую, даже самую сложную партию по клавиру без рояля. Это умение особенно свойственно людям, которые с детства пели в хоре. И всегда раньше всех Василий Родионович знал трудный спектакль, раньше всех подготовлял свою партию.