…Я опять стоял на тропе. Внизу подо мною бурлил горный поток, несущий свои воды к морю. Его назвали Кадор. В подводных глубинах он находит прекрасную Диоскурию.
А я?..
Бирюза
Во имя Аллаха, всемогущего и милостивого, да будет благословенно это повествование и да насытит оно умы пытливых и сердца жаждущих истины!
Бесконечно молчание пустыни, как бескрайни ее просторы.
В полуденные часы, когда барханы дымятся от раскаленного песка и жаркое марево расплавляет воздух, в дрожащей пелене солнечных лучей встают призраки засыпанных песками городов, мраморных дворцов, окруженных цветущими садами, приветливых оазисов. Но это лишь видения, и ни единый звук не доносится с высоких резных минаретов, ни песня, ни звон колокольчиков, ни мелодия задумчивой зурны не нарушает тишины.
Иным становится безмолвие пустыни в закатную пору. После жгучих, исполненных страсти объятий дня нежной истомой исполняется поверхность земли. Застывшие волны барханов отбрасывают синеватые тени, и в их переплетениях видятся чудесные формы обнаженных золотистых тел. Нет в них и намека на сладострастие жизни Востока. Они хранят в себе девственное целомудрие первозданного песка. Они воплощают тот прах, из которого рождается жизнь и в который возвращает смерть. Сгущаются сумерки, и под дивным покрывалом гранатовобирюзовых красок засыпает нагота вечности.
И приходит ночь, и полная луна восходит на трон. После ослепительной белизны смертоносного дня живительной прохладой изливаются серебристые потоки лунных лучей. В таинственной глубине ночи возрождается любовь, чтобы вернуть силы земле, краски камням, жизнь растениям и животным. Сверкающий звездный дождь проливается с небес в благоговейном молчании, и время засыпает и останавливает свой бесконечный бег, чтобы коснуться величайшей сути бытия и взглянуть в лицо Создателя.
О, правоверные! Многие ли из вас слышали крик верблюда среди ночи? Нет, не зов хозяина или клич ждущей самки, не тревога от близости надвигающейся бури или появления врага, но непередаваемый голос, словно соединяющий миры. В нем столько чувств, в нем столько неведомого смысла! И тот, кто слышал этот крик, преисполнился восторга, словно познал язык, на котором говорит весь мир, и камни понимают растения, растения — животных, животные— человека и ангелов… Но этот звук сердце надрывал, и оно изливалось в рыданиях, ибо не дано существам из плоти прикосновение к Величайшему. С крика верблюда началась наша история, а Аллах знает ее начало и конец, и в любых деяниях проявляется Его воля, а нам надлежит прославлять ее и принять как назидание.
Была ночь, и усталый караван спал, доверившись покою пустыни, трепетному огоньку костра и чутким ушам юного сторожа, берегущего отдых своих спутников. Звали его Мансур, и странная судьба вела его по дороге жизни. Был он единственным сыном Бабур-шаха, чьи предки были из тех славных воителей, что сопровождали господина нашего, наимудрейшего Мухаммеда, когда он поднял зеленое знамя ислама, возвещая учение о Едином Боге, ибо «нет бога кроме бога, и Мухаммед пророк Его». Да возвеличит Аллах его имя и да приветствует вечным благословением всех, кто внимает ему. Люди рассказывали, что на безымянном пальце правой руки Бабур-шах носил перстень с волшебной бирюзой, которую его прапрадед получил от самого пророка. Сам же господин Мира и владыка Мудрости Мухаммед некогда вознесся к небесам и милостью Аллаха вернулся обратно, неся с собой дивный талисман, впитавший синеву небес и хранящий тайну их красоты. Никто самовольно не имел права носить этот перстень. Но слава о его силе, дающей мудрость и власть, передавалась от народа к народу.
И вот случилось так, что визирь Бабур-шаха, завидуя своему повелителю, преступил закон и клятву верности. Он подкупил придворных и окружил шаха корыстными и злыми людьми. И однажды он злодейски умертвил своего господина и заявил о своих правах на наследование трона. Маленький сын Бабур-шаха, Мансур, был тогда еще не в силах править, и коварный визирь Марух-бек сам себя назвал троноблюотителем и управителем дел до совершеннолетия мальчика. На самом же деле, после свержения государя собирался расправиться с. Мансуром, как и с его отцом.
Однако, волею Аллаха, злое дело не было завершено. Предателям не удалось захватить сына шаха, принца Мансура, — он внезапно исчез. Также исчезла белая верблюдица Бабура, хотя все ворота во дворце были заперты и охранялись стражей. Но самое главное, исчез волшебный бирюзовый перстень пророка. Марух-бек позвал искуснейших ювелиров и велел им сделать такой же перстень, который, как знак власти, стал носить на руке.