— Ангел, по-моему Долли Партон для тебя – небольшой фетиш, что меня немного беспокоит.
— Вообще-то это фетиш моей мамы, — рассмеялась Эбби. — Она родом из Севьервилла, штата Теннесси, откуда и сама Долли. Так что я выросла на ее альбомах, а мама читала ее книгу. В ней Долли объясняет, что когда в песне поется об освобождении от любовных отношений, то на самом деле в ней говорится о разрыве отношений с ее партнером по бизнесу и пению, Портером Вагонером.
— Ты просто кладезь знаний, — поддразнил я.
— Поверь мне, когда ты вырастешь с периодическим отключением электричества или вовсе с его отсутствием, то научишься себя развлекать. Для нас с братьями это было обучение игре на инструментах и написание песен. Для мамы — книги.
Вытащив из-за уха карандаш, я моментально начал грызть ластик.
— Хм-м, значит, если смерть — это крадущий у меня девушку отморозок, то остальной текст мне придется еще дописать. Нужно кое-что улучшить. И мне кажется, что мелодия подойдет. — Я пристроил гитару на коленях. — Что скажешь об этом? — спросил я, прежде чем проиграть несколько аккордов.
Эбби закрыла глаза и позволила музыке захлестнуть ее.
— Ух ты, здорово. В ней есть что-то такое запоминающееся.
— Ты так считаешь?
Не успела она открыть глаза, как я пристально уставился на нее. Обычно мне не требуется чье-то одобрение по поводу моих творений, за исключением костюмов на пластинке. Но мне отчаянно хотелось услышать подтверждение от Эбби.
— Да. Даже отложив в сторону то, что я знаю о значении песни, мне хочется плакать уже от одних звуков музыки, а ты даже еще не добавил слова.
— Спасибо. Дай мне еще несколько минут, ладно?
— Конечно.
Пока она наливала себе апельсиновый сок, я взялся за переделывание текста. Удовлетворенный тем, что теперь все эмоции на своих местах, я отложил карандаш. Не знаю, сколько времени я работал над песней. Должно быть, прошло немало времени, поскольку стакан Эбби уже был пуст. Она терпеливо сидела передо мной.
— Готова?
Она кивнула.
Сосредоточив все свое внимание на Эбби, я спел слова песни, в которые вложил все свои чувства. В ее синих глазах сверкнули слезы, а потом побежали по щекам.
— Ох, Джейк, — пролепетала она.
— Думаешь, то, что надо?
Она прижала ладонь к груди, чуть выше сердца.
— Это бесподобно.
Так мы минуту сидели и смотрели друг на друга, пока Эбби, наконец, не вытерла свои влажные глаза. Мелкая дрожь пробежала по ее телу, и она ахнула.
— Ты в порядке?
Не ответив мне, Эбби встала со стула.
— Ты куда? — спросил я.
— Принести свою гитару. Ничего особенного, но у меня есть идея.
Я схватил ее за руку.
— Нет, нет, я принесу.
— Но...
Взмахом руки я заставил ее замолчать.
— Ангел, Рис славится тем, что любит спать в чем мать родила, не думаю, что твои девственные глазки к такому готовы.
На ее щеках вспыхнули багровые пятна, и она не стала со мной спорить. Я торопливо направился по проходу. Рис, лежа на животе, храпел как медведь, а его голый зад торчал из-под одеяла. Как я и ожидал, он предстал бы перед ней во всей своей красе.
Перед тем, как достать гитару, Эбби вырвала из моего блокнота листок бумаги. Я не удержался от вопроса:
— Думаешь, сможешь написать лучше?
Она яростно замотала головой.
— Нет, нет, я просто подумала, как ее улучшить. — При виде моего скептического выражения лица она добавила: — В этой истории нужны обе стороны: его и ее.
— Дуэт?
— Да. А теперь минутку помолчи.
Я усмехнулся, когда Эбби начала записывать слова.
— Ангел, ты когда-нибудь писала песни?
— Не-а, — пробормотала она, уйдя с головой в песню. Несколько минут спустя она, наконец, подняла на меня взгляд и робко улыбнулась. — Я постоянно видела, как это делали парни, но сама никогда не пробовала. А сегодня почему-то... оно само пришло ко мне.
— Когда не можешь остановиться, пока не сделаешь?
Ее глаза расширились.
— Да, именно так.
— По-моему тебя посетила муза, — улыбнулся я.
— Хм-м, не знаю, — пробормотала она.
Показав на бумагу, я подбодрил ее:
— Ну же, давай послушаем.
Она нахмурила лоб и пожевала губу.
— Ты же не будешь смеяться, да?
— Конечно, нет.
— Поклянись.
Я прижал палец к груди.
— Слово скаута.
— Ну, ладно.
Наклонившись, она достала из футляра гитару и пристроила ее на своих коленях. А потом воспроизвела мелодию, которую я написал до этого, с абсолютным совершенством.
«Малыш, мне разбивает сердце то, что приходится оставлять тебя здесь — сломленного и одинокого.
Никому не собрать эти кусочки и не облегчить твою боль.
Я ничего не могу сделать для тебя и твоей любви.
Каждое мгновение с тобой стало удивительным даром свыше.
Я завернусь в одеяло этих воспоминаний, пока зима уничтожает мою душу.
И хотя я не могу остаться, ты навсегда будешь со мной».
Закончив петь, она продолжала играть мелодию. Было видно, что ей трудно поднять на меня взгляд. Наконец, она осмелилась посмотреть.
— Это просто потрясающе!
— Правда?
— Черт возьми, да! Мы должны записать это вместе.
Ее пальцы скользнули по струнам, отчего гитара взвизгнула.
— Ты шутишь, да?
— Нет, я абсолютно серьезно. Она просто обязана быть на вершинах чартов.
Глаза Эбби расширились от страха, когда она яростно замотала головой.
— Но я никогда не бывала в кабинке для записи. Это важная песня, поэтому тебе нужен кто-то более опытный, чтобы отдать ей должное.
Я наклонился вперед, чтобы взять ее за руку.
— Да я бы даже ничего не записал, если бы не ты. А что касается певицы, то лучше мне и не найти. — Одарив ее ободряющей улыбкой, я добавил: — И тем более, я не хочу записывать эту песню ни с кем, кроме тебя.
— Серьезно?
— Да, так что хватит со мной спорить.
Она улыбнулась.
— Хорошо, если ты так настаиваешь.
— Почему бы нам не попробовать сейчас соединить обе партии?
— Отличная мысль.
Когда мы с Эбби прошлись по песне еще несколько раз, начали просыпаться остальные парни. Перед тем, как запрыгнуть в душ, Брайден помахал нам рукой, Рис появился одетым и с идеально уложенными светлыми волосами.
Не говоря ни слова, он уселся за стол и внимательно слушал нас. По тому, как он несколько раз закрывал глаза, я предположил, что он представляет, как сыграть свою партию.
— Это офигенно, дружище, — сказал он, когда мы закончили.
Я поднял взгляд от гитары и подмигнул Эбби. Она наградила меня сияющей улыбкой, от которой на ее щеке появилась милейшая ямочка.
— Ты так думаешь? — спросил я.
— О, да. Телочки просто обомлеют из-за того ужаса, через который тебе придется пройти, чтобы спасти свою любимую.
— Я тоже так считаю. Как думаешь, остальные парни оценят?
Рис склонил голову.
— Брай захочет ее исполнить в максимально акустической версии, чтобы показать все эмоции. Ты же знаешь, какой он слюнтяй.
Я засмеялся.
— Согласен: насчет акустики и Брайдена-тряпки.
Не успела Эбби начать меня доставать по поводу слова, которое она ненавидела больше всего, как с койки слез Эй-Джей и присоединился к нам.
— Чем, придурки, занимаетесь в такую рань? — спросил он. Только его рука на автопилоте опустилась к промежности и начала чесать яйца, как он осознал, что Эбби тоже сидит за столом. — Виноват, — пробормотал он себе под нос.
И хотя она опустила голову, я все же уловил мелькнувшую на ее губах улыбку из-за выходки Эй-Джей.
— Почти девять. Остановка на завтрак будет через несколько минут, — сообщил я.
Эй-Джей простонал и потер лицо.
— Девять? Господи, еще же только рассвет.
Эбби засмеялась.
— Дай угадаю. Не ранняя пташка?
— Нет, черт возьми. — Потом его взгляд упал на блокнот и наши гитары. — Эй, погодите-ка. Только не говорите мне, ребята, что вы написали песню?