Клерки генерального казначея все были заняты, а потому Джонатан выстоял свою очередь. Впереди него шли разговоры о киберонской катастрофе, и ему казалось, что ужас, вызванный утренним известием, уже уступал место скучающему скептицизму.
— Из этой экспедиции в любом случае толку не вышло бы под командованием таких горячих голов, как эти два роялистских генерала, — говорил один молодой клерк. — Пюизе и д’Эрвийи. Только посмотрите на них. Вздорили, будто школьники с той минуты, как высадились. Сколько английских денежек было потрачено на их поддержку?
Его собеседник кивнул.
— Некоторые считают, что даже к лучшему, что катастрофа разразилась так скоро. По крайней мере экспедиции пришел конец прежде, чем туда были отправлены английские войска. Вообрази, сколько стоила бы английская кампания во Франции…
Подошла очередь Джонатана обратиться к клерку о своем жалованьи. Он пробормотал:
— Моя фамилия Эбси. Мне полагаются кое-какие деньги.
Клерк вперил в него взгляд и отсчитал полагавшуюся ему сумму. Джонатан расписался в получении и вышел.
Он стоял один во дворе и думал о солдатах, которых предали, и об Элли и Розе. Он думал о Генри Дандесе, военном министре, который, как он знал, никогда не желал оказывать безусловную английскую поддержку высадке французских роялистов. При нем Поллок, а также Кинг говорили о том, как Дандес на заседании кабинета твердил, что это партизанская война, и лучше предоставить республиканцам и роялистам самим драться друг с другом; что английским армиям ни в коем случае не следует быть втянутыми в гражданскую войну на территории Франции…
У него внезапно возникло такое ощущение, будто он смотрит в бездонную пустоту.
— Нет, — сказал он вслух. — Нет!
Все еще потрясенный этой мыслью, он пошел назад по Уайтхоллу к Монтегю-Хаус. Вновь поднялся по лестнице к кабинету Ричарда Кроуфорда. Он глубоко вздохнул, постучался и услышал разрешение войти. На этот раз Кроуфорд был на месте.
— Эбси, — сказал он, нервно вскакивая на ноги. — Мне было крайне грустно узнать твою новость.
Джонатан сказал:
— Да. Но во многих отношениях вина только моя. Я допускал ошибки.
Кроуфорд облизнул губы, выжидая, все еще в напряжении.
— Я был глуп и сбит с толку, — продолжал Джонатан, — гонялся за призраками. Теперь мне нужно подыскать какую-то должность. Наверное, для меня найдется что-то, чем я могу заняться, в каком-нибудь мелком ведомстве. Вот я и подумал, не замолвишь ли ты за меня словечко.
— Ну да. Да, разумеется.
— Не могли бы мы встретиться попозже обсудить это? Сегодня вечером, когда ты освободишься?
— Конечно, — сказал Кроуфорд после легкого колебания. Вид у него был все еще удивленный, однако в его лице проскальзывало и явное облегчение, что Джонатан держит свои чувства в узде. — Ну, скажем, в шесть часов?
Джонатан кивнул в знак согласия.
— Можно встретиться в «Скрещенных ключах». Ну, я говорил тебе. На Стрэнде.
— Да, — сказал Кроуфорд. — Да, очень хорошо.
Джонатан, когда повернулся, чтобы уйти, заметил, что «Мифология» Лефевра исчезла с книжной полки Кроуфорда.
Затем Джонатан отправился домой. Он умылся, побрился и как раз кончил переодеваться, когда услышал, что кто-то стучится в дверь. Он пошел открыть ее и увидел свою квартирную хозяйку.
— Простите, сэр, — сказала она. — Я знаю, это вам доставит неудобства, но мне нужна ваша комната.
Джонатан недоуменно нахмурился.
— Почему? Я буду платить больше, если хотите.
Лицо у нее стало очень расстроенным.
— Не в том дело, сэр. Вовсе нет.
Тут он понял, что ей приказали выселить его. Он сказал:
— Я сейчас же соберу мои вещи.
— Но вы же можете подождать до конца недели…
— Они вам так сказали, верно?
Он увидел страх в ее глазах и добавил:
— Ничего. Никакого значения это не имеет.
Она смущенно поспешила уйти. Он тихо затворил двери и взялся за сборы. Завершил он их к пяти часам. Все было готово. Он запер письменный стол, затем надел плащ и пошел назад в Уайтхолл. Он устроился на низкой ограде в затененном уголке возле Королевской часовни, сразу за Уайтхолл-Ярдом, и смотрел, как клерки и секретари уходят один за другим в свете предвечернего солнца. Затем он увидел, как в отдалении Ричард Кроуфорд вышел из Монтегю-Хаус. Ошибиться в его семенящей подпрыгивающей походке было невозможно. Время от времени Кроуфорд прижимал платок к носу и украдкой оглядывался по сторонам, будто проверяя, не следят ли за ним.