Сейчас мы начинаем понимать, как тонок и хрупок слой биосферы на Земле и как мы должны его беречь. Столь же бережного отношения требует и тонкая пленка сферы человеческой культуры, под которой скрыта мощь ее витальной основы. Физические силы природы типа атома, открытого, но не контролируемого человеком, как известно, могут уничтожить тонкую пленку биосферы Земли. Но точно так же можно уничтожить тонкую пленку человеческой культуры, развязав и выпустив не освещенные разумом витальные силы природы. Культура нуждается в ее бережной охране. Беспечность здесь просто преступна. В телевизионных передачах, посвященных импровизации в музыке, рок-музыка была высоко оценена по этому параметру. Налицо отношение к поп-музыке как к некоему вполне безобидному увлечению. При этом никто в стране не чувствует себя виноватым в том, что поп-музыка явилась своего рода заполнением определенной пустоты, возникшей из-за наших собственных просчетов в работе по развитию музыкальной культуры советской молодежи. Необходимо также отметить, что поп-музыка нашла опору и благодаря чуждым нам идеологическим составляющим, которые активизировались особенно в последнее время. Явление поп-музыки по-разному освещается иностранными и советскими исследователями. Это вполне понятно, если учесть не только различие позиций в оценках, но и множество течений в самой поп-музыке, отражающих противоречия общественной современной жизни. Их освещению посвящена, в частности, недавняя книга Мяло К. Г. «Под знаменем бунта» (М., 1985). В ней поп-музыка представляется как отражение молодежного бунта.
«Сейчас, оборачиваясь назад, можно,— пишет Мяло,— отчетливо разглядеть нервные узлы бунта... Это:
— протест против «грязной войны» во Вьетнаме...
— антипотребительство...
— бунт против буржуазной семьи и связанная с ним идеология «сексуальной революции»;
— наконец, бунт против буржуазной культуры, который... можно определить... как стремление освободить инстинкты и чувства человека...» (с. 6). В другом месте Мяло пишет: «В этом любовании биологической мощью молодежи, в ее собственном самоупоении этой мощью порой явственно звучали и фашистские обертоны...» (с. 9). Еще далее Мяло пишет: «Бизнес очень скоро учуял заключенные в экзотике контркультуры возможности, сулившие и крупные барыши, и новое укрепление ценностей буржуазного образа жизни, что и было отмечено в коммунистической печати» (с. 14). В конце своей книги Мяло, как бы подводя итог, пишет: «Этот отвратительный симбиоз садизма и бизнеса более всего напоминает о духе нацистских лагерей смерти, где муки людей в газовых камерах и крематориях пополняли золотые запасы в Рейхсбанке» (с. 272).
Издатель журнала «Пани» Дж. Хорстром выражается не менее определенно: «Рок-н-ролл — форма войны, рок-концерт похож на налет. Что нынешним ребятам нужно, так это третья мировая война...» (Цит. по: Мяло К. Г. Под знаменем бунта. С. 270).
К дифференцированному подходу в критике поп-музыки призывает Д. В. Житомирский, предлагая, с одной стороны, нащупать то, что жизненно, что связано с глубокими источниками демократической культуры, что перспективно, с другой стороны — вполне отчетливо и бескомпромиссно охарактеризовать то, что искажает, что вносит или источники муть и отраву и что порождено болезнями современного западного общества» (Житомирский Д. В. Бунт и слепая стихия//Искусство и массы в современном буржуазном обществе. М., 1979. С. 144). Однако сам автор не находит ничего хорошего в поп-музыке.
Телевидение постоянно призывает к полной свободе предоставления рок-музыке эстрады, экранов кино, радио. При этом проповедуется компромисс между любителями классической и рок-музыки. Аргументами служит то обстоятельство, что-де, мол, любители поп-музыки, возможно, не знают классической музыки, а любители последней не знают рок-музыки. Поэтому надо слушать как ту, так и другую; в этом свободном сравнении и спорах о них и родится истина. Однако эти призывы мало чем отличаются от призывов к неограниченной продаже алкоголя или какого другого наркотика. Лица, ведущие подобного рода пропаганду, не понимают, что наркотики оказываются менее страшными по сравнению с поп-музыкой. Безумие — пропагандировать ее, и это должно быть понято прежде всего работниками искусства, которым хочется напомнить слова В. Астафьева: «И ни единого словечка об ответственности работников искусства, того самого искусства, которое пробуждает в чело-иске низменные чувства, жестокость, агрессивность. А ведь именно затем, чтобы взвинтиться как физически, так и сексуально, собирается эта молодая толпа, точнее, стадо, в тесные залы, где потно, горячо, где тело к телу липнет, где действуют ноги и то, что повыше их, а голова прилажена для того, чтобы на ней болталась прическа или чаще нечесаные лохмы.