Вплоть до 30-х годов все люди труда были подлинными творцами и носителями художественной культуры. Творчество понималось прежде всего как сотворчество. Не просто исполнительство, но сотворчество. По верному замечанию академика Д. С. Лихачева, человек не просто пел, а пел про себя, о себе и для себя же. Происходило слияние певца и лирического героя, трагедия последнего становилась трагедией песельника. Это требовало полной самоотдачи, высокого творческого горения. То, что не было созвучным духу песельников, они не пели. Все определяли душевные порывы, место, время, ситуация. Сейчас репертуар, время, место определяют хормейстеры, художественные руководители исполнительских коллективов. Сотворчество подменено исполнительством.
Парень (девушка), приходя на вечерку, на свадьбу, в хоровод, становился песельником, танцором, плясуном, лицедеем (в игре, хороводном действе), музыкантом-исполнителем (гармонистом, балалаечником и т. д.), слушателем-статистом, воспитуемым и воспитателем. При этом оставался творцом и личностью, со всеми своими индивидуальными особенностями. Народные формы общения на эстетическом уровне обеспечивали наиболее полную реализацию творческих возможностей личности каждого.
В наши дни все виды искусства (театр, музыка, кино, телевидение и др.), художественная самодеятельность превратились в формы культурного обслуживания и не оставляют места для творческого самовыражения личности. Слушатели, зрители постепенно превратились в пассивных потребителей культуры. Непосредственную сопричастность к творчеству имеет лишь незначительная часть населения. Это неоспоримое свидетельство тяжелого общественного недуга.
Потребительское отношение к культуре привело к утрате здорового эстетического иммунитета, что и обеспечило широкое распространение чуждой национальных корней псевдокультуры. Роль ударной силы отведена року. Его, выдавая за молодежную субкультуру, усиленно насаждает Центральное телевидение.
Подрастающее поколение потеряло веру в своих отцов и дедов, а потому отрицает их нравственные и эстетические принципы и идеалы. В глазах молодежи старшее поколение несет всю полноту ответственности за трагедии миллионов и социальные катаклизмы. Это так. Но истины ради следует сказать, что обескровленное репрессиями начала и конца 30-х годов, потерявшее десятки миллионов в Великой Отечественной войне, оно сумело обеспечить оборону страны, восстановить народное хозяйство, одеть и накормить людей, вырастить детей. Не слишком ли великий груз лег на плечи одного поколения? И можно ли его винить, что не хватило сил на борьбу с бюрократией и на развитие культуры?
Насильственно разрушена веками отлаженная преемственность культуры между поколениями, дегуманизировано школьное образование. Выпускники наших школ выходят в жизнь эстетически разоруженными: не доросли до понимания классического искусства, утратили связи с народной первоосновой культуры. Это признаки смертельной болезни. Народ можно убить двумя способами: уничтожить физически или лишить культурной памяти. Фольклорное движение зародилось как выражение протеста против бездуховности и было в 70 — первой половине 80-х годов единственной легальной формой деятельности, направленной на защиту народности в советской культуре.
Это с присущей ему прямотой выразил Виктор Петрович Астафьев в своей телеграмме пятому фольклорному фестивалю: «Среди того темного мракобесия, которое зовется масс-культурой, а точнее всеобщее это одичание, возврат в пещеру, народное творчество, слово и песнь народные как путеводные костры в ночи для заплутавшегося в «нонешнем культурном лесу» русского человека, сбитого с панталыку полукультурой, полуобразованием, полуискусством, полуправдой, полупесней, полумузыкой, навязанных нам прогрессом и чужеродными ревунами, не понимающими своего языка, земли своей родной.
Стойте, как солдаты, и боритесь, как бойцы!»
Пионером фольклорного движения стал ансамбль Дмитрия Покровского. Он разительно отличался от предшествовавших ему во времени фольклорных групп и ансамблей тем, что стремился не к культурному обслуживанию своих слушателей, а вовлекал их в активное сотворчество, взламывал стену, возведенную между носителями и пассивными потребителями культуры. Раскрепощенные его искусством зрители сами становились певцами, водили хороводы, танцевали, включались в общее веселье, получали возможность реализовать свои творческие способности, снять неизбежные в наши дни нервные перегрузки. Это была первая попытка вернуться, пусть не полностью, к народной концепции культуры.