Завоевание Уэльса, начатое когда-то Вильгельмом I, успешно завершилось[14] в 1282 г. за счет «норманнской» политики Эдуарда, заключавшейся в первую очередь в строительстве мощных замков на занятой территории (при этом были успешно использованы и старые надежные крепости). После смерти шотландского короля Александра III и его внучки и наследницы Эдуард попытался провозгласить себя верховным правителем Шотландии. Общенародное сопротивление английской экспансии успехом не увенчалось, его лидер Уильям Уоллес был казнен в 1305 г., но затем против англичан выступил Роберт Брюс, сформировавший сильную феодальную оппозицию. Дав отпор англичанам, он с помощью своего брата Эдуарда расширил шотландское влияние на Ирландию. На волне успешных боевых действий шотландцев в 1316 г. Эдуард Брюс был провозглашен верховным правителем Ирландии. При этом ни один английский король не посетил Ирландию начиная с 1210 г.! Вот только Роберт опоздал родиться на два-три столетия, поэтому мощного государства ему создать не удалось. После его смерти Англия отказалась признать независимую Шотландию. Шотландские бароны вновь разбрелись по своим замкам, и в 1346 г. Давид II, сын Брюса, был пленен англичанами.
На полях сражений значение аристократической конницы резко упало, но вовсе не потому, что рыцарские способы ведения боевых действий устарели, просто пехотинцам можно было меньше платить.
Пехота своей массой задавила конницу. Это прежний норманнский рыцарь, чьи интересы совпадали с интересами феодальной по сути Короны, своим энтузиазмом мог решить исход сражения. Новое же рыцарство стимулировалось деньгами, подобно простым лучникам. И лишь романтические идеалы, впитанные феодалами с молоком матери и прославленные куртуазной поэзией, облагораживали войны эпохи последних Плантагенетов. В XV в. и от них ничего не осталось.
Эдуард II (1284–1327) едва не свел на нет достижения своего отца. Вопреки распространенному мнению, следует отметить, что разгром англичан в битве при Баннокберне (24 июня 1314 г.) обеспечили не шотландские копейщики — те лишь остановили рыцарей противника, а конница Брюса, атаковавшая левый фланг Эдуарда II и вызвавшая панику в английских рядах. В то же время из-за напряженной ситуации в Англии в битве не участвовали многие представители знати, и поле Баннокберна отнюдь не стало могилой для «цвета английского рыцарства».
Недовольные королем бароны состязались с ним в умении плести интриги. Показательно, что Плантагенета обвиняли теперь не в ущемлении феодальных свобод, а в неумении управлять страной. Началась элементарная борьба за власть, сопровождающаяся парламентской возней (за время правления Эдуарда II парламент собирался 25 раз!) и конкуренцией с королевскими фаворитами Пирсом Гавестоном и Деспенсерами. Их противникам следовало бы задаться вопросом: зачем менять слабого короля, если ему на смену придет очередной авантюрист, которому не на что опереться, кроме как на собственные амбиции? Соблазнивший королеву Изабеллу Французскую диктатор Роджер Мортимер (1287–1330), несмотря на свои достоинства, оказался куда более плачевным правителем, чем свергнутый им Плантагенет.
Первый этап Столетней войны, длившейся с 1337 по 1453 г., многие английские историки рассматривают как своеобразный реванш за норманнскую экспансию. Но не следует обольщаться на предмет побуждений Эдуарда III (1312–1377) и его рыцарей[15]. Не феодальная солидарность и не жажда военных подвигов двигала ими. В английском короле на французском троне нуждались в первую очередь фламандские бюргеры и гасконские торговцы. Представляете себе Вильгельма Завоевателя, озабоченного импортом шерсти и вина в Нормандию?
Эти побуждения не умаляют полководческих талантов короля, его сына и их военачальников. Победы, одержанные англичанами при Креси (26 августа 1346 г.) и Пуатье (19 сентября 1356 г.), составили славу английского оружия. Бели первой из них Англия обязана своим лучникам, то вторая достигнута в основном за счет грамотного и своевременного использования конницы. Рыцарские идеалы торжествуют: Черный Принц (1330–1376) склоняется перед плененным французским королем, бретонские и английские рыцари демонстрируют чудеса храбрости в Битве тридцати (26 марта 1354 г.). Но война постепенно становится другой. Жан Фруассар ужасается поведению при Креси английских пехотинцев, которые «нападали на графов, баронов, рыцарей и убили многих, что потом разгневало короля Англии». Эдуард мог гневаться сколько угодно — его наемники не знали иного образа действий. И разве не за добычей явился в Аквитанию Черный Принц со своими мародерами?
14
Значение последующей борьбы валлийцев за свою независимость чрезмерно преувеличено некоторыми историками. Даже восстание Оуайна Глендура в 1400 г. надо рассматривать в контексте борьбы за английский престол между династией Ланкастсров и их конкурентами.
15
Юридическую правомочность претензий Эдуарда III (внука французского короля Филиппа Красивого) на французский престол теперь не оспаривают даже сами французы. Англичанина обвиняют лишь в развязывании войны, но подобными обвинениями славится наше время.