Я молча кивнула, а про себя подумала: неужели в наши дни все еще возможно умереть от безутешного горя? К сожалению, тех куцых сведений, которые сообщил мне мистер Уильямс, было явно недостаточно для того, чтобы понять, что же побудило моего мужа уехать из родного города и никогда ничего не рассказывать мне о своем прошлом.
Мы оба вздрогнули, услышав, как неожиданно совсем рядом за изгородью хлопнула дверца машины. Мистер Уильямс поспешно устремился к проржавелой калитке, которой совсем не было видно из-за густых зарослей жасмина.
– Это, наверное, кто-то из членов общества по изучению исторического наследия города, – пояснил он мне на ходу. – Приехали сюда со своими прибамбасами в надежде, что им удастся проникнуть внутрь дома и сфотографировать хоть что-то на память.
Он попытался отодвинуть тяжелый засов, потом стал вертеть ручку на калитке. Но густые заросли лозы мешали ему, да и калиткой, видно, уже не пользовались бог знает сколько лет. Все покрылось ржавчиной и пришло в полнейшую негодность.
– Надо повырезать все эти заросли! – бросил он в сердцах. – Если хотите, я приду в субботу со своими садовыми ножницами и наведу здесь порядок. А пока давайте вернемся в дом и выйдем на улицу через парадный вход.
Еще в холле я услышала женский голос прямо перед домом. Потом послышались шаги уже по деревянным половицам террасы. Но я распахнула парадную дверь раньше, чем в нее позвонили.
На меня уставились просто огромные голубые глаза, обрамленные такими длинными и пушистыми ресницами, что не возникало ни тени сомнения: они накладные. Свежий слой розовой помады на губах, длинные белокурые волосы, вьющиеся кольцами, заколоты на голове в высокую женскую прическу. Шелковая блузка, явно не из дешевых, но расстегнута чересчур низко, короткая юбка открывает постороннему взору невероятной длинны ноги, увенчанные туфельками на таких же высоченных каблуках.
Внешний облик молодой женщины настолько ошарашил меня, что я уставилась на красавицу завороженным взглядом, даже не обратив никакого внимания на мальчика, стоявшего рядом с ней. Пока он сам не обратился ко мне:
– Вы – Мерит?
Легкий ветерок пробежался по ниткам со стекляшками, и они все зазвенели и запели в один голос. Но сейчас их перезвон почему-то напомнил мне удары набатного колокола. Я взглянула на мальчика более пристальным взглядом. Хрупкая, еще по-детски не сформировавшаяся фигура, хотя уже видно, что не ребенок. Впрочем, пухлые щечки снова наводят на мысль о том, что все же еще ребенок. Густые темные волосы, вихрастый чубчик, разделяющий волосы на две неравные половины. Несмотря на толстые тонированные стекла в очках, видно, что глаза у него огромные и иссиня-голубые. Мальчонка смотрел на меня немигающим взглядом и в этот момент напомнил мне почему-то маленького ослика. Я смотрела и смотрела на него завороженно, не в силах отвести глаз. Я же хорошо помню эту бездонную голубизну. И эти темные волосы. Все как у моего отца. Все как у меня самой.
Женщина обняла мальчика за плечи и улыбнулась мне. А она ведь чертовски красива, мелькнуло у меня, и всего лишь на несколько лет моложе меня.
– Мы хотели сделать вам сюрприз, Мерит. Вначале собирались ехать в Мэн, но я позвонила в музей, где вы работали, и они мне сказали, что вы переехали в Южную Каролину. А когда я объяснила им, кто я и откуда, они продиктовали мне адрес вашего адвоката. Мы туда заехали, а секретарша сказала, что его сейчас нет на месте, и дала мне уже ваш адрес.
Женщина улыбнулась ослепительной улыбкой, с какой обычно вручают имениннику дорогой подарок, о котором тот давно мечтал. Потом придвинула мальчонку к себе и поставила прямо перед собой.
– А это – ваш брат Оуэн.
Я была настолько ошарашена появлением нежданных гостей, что у меня язык прирос к небу. Мальчик сделал шаг по направлению ко мне и протянул руку для приветствия.
– На самом деле у меня уже другое имя. Сейчас я Роки. Роки Коннорс.
Я безмолвно уставилась на его еще по-детски нежную ручонку, но уже с проступающими костяшками, точно как у отца. Его рукопожатие оказалось на удивление крепким. Наверняка это уже отец успел научить его, как здороваются настоящие мужчины. Он и меня обучал когда-то тому, как следует правильно здороваться. А вот глаза за толстыми линзами очков смотрели на меня неуверенно и даже робко.