– Эй, папаша!
Пепе подошел к нему:
– Чего тебе, сынок?
Бутафочи покраснел от такого фамильярного обращения.
– Куда вы идете в этом костюме и с этим… этим мушкетом?
– Сражаться!
– Один?
– О нет! Нас целая тысяча!
Комиссар поперхнулся от удивления. Тысяча! Но ему говорили совсем другое. Тысяча? От страха у него похолодело в животе. Он уже собирался приказать Барбьери повернуть обратно в Фоджу и спросил, чтобы подтвердить свой рапорт:
– И кто командует этим войском?
– Гарибальди, конечно! И если неаполитанцы сунут сюда свой нос, мы их встретим как надо!
Пицци разразился смехом:
– Здорово! Приезжаем в захолустье, и единственный тип, которого мы встречаем, – чокнутый!
Старик подошел к полицейскому:
– Мальчишка, я научу тебя уважать старших!
Данте решил смягчить ситуацию:
– Дедушка, вы прекрасный пример для молодежи.
– Это правда, толстячок! По крайней мере, ты что-то понимаешь… не то, что этот дурак!
– Если бы все итальянцы были похожи на вас, Дуче быстро одержал бы победу!
– Дуче? Засунь его себе…
Барбьери прыгнул на старика и схватил его за плечи. Ему показалось, что он держит в руках скелет. Бутафочи вмешался:
– Оставьте его, Николо, он не в своем уме. Он повторяет то, что слышит вокруг. Мы приехали вовремя.
И, обращаясь к Пепе:
– Кто здесь представляет власть?
– Закон, вы хотите сказать?
– Пусть будет так, если хотите.
– В таком случае, это Джузеппе Гарджулло.
– Чем он занимается?
– А чем он должен заниматься? Он карабинер!
– Карабинер? Ведите меня к нему!
И, следуя за Пепе и его мушкетом, трио в черных рубашках отправилось на поиски Джузеппе.
Растянувшись на кровати, скинув ботинки, карабинер спал, устав от утренних переживаний. Барбьери растолкал его. Тот сел на кровати, протер глаза, зевнул, чуть не вывихнув челюсть. Он еще не пришел в себя, как строгий голос произнес:
– По-вашему, такой внешний вид подходит представителю власти?
Джузеппе недоверчиво оглядел говорившего – толстого мужчину мрачного вида.
– Вы кто?
– Данте Бутафочи, комиссар полиции Фоджи. Одевайтесь, да поживей.
Карабинер надел ботинки, застегнул рубашку. Комиссар Бутафочи продолжал допрашивать:
– Все ли готово для встречи освободителей?
Не размышляя, Джузеппе ответил:
– Да, синьор.
– Комиссар!
– Так точно, синьор комиссар! У нас есть и американский флаг и немецкий.
– Что?!
– Смотря кто первым войдет в Страмолетто – американцы или немцы, мы сразу вывесим нужный флаг. Так что все будет в порядке.
– О!… Вы! Карабинер Дуче! Вы можете вывесить только один флаг – флаг фашистской Италии! Слышите?
– Да вот его-то у нас и нет.
Данте потерял голос. Когда он вновь обрел хладнокровие, то спросил:
– Сколько вам лет, карабинер?
– Тридцать два, синьор комиссар.
– Как получилось, что вы один несете службу в Страмолетто?
– Моего напарника забрали в армию.
– А вы?
– Я? Про меня забыли.
– Забыли?
– Да. С того дня, как ушел мой напарник, я не получаю ни приказов, ни жалования. Но я записываю все расходы и то, что мне причитается. К счастью, у меня было кое-что отложено на черный день, но им придется выплатить мне кругленькую сумму, когда все закончится.
– Скажите, вам не приходило в голову, что надо напомнить о себе?
– Кому?
– Вашему начальству!
– Зачем?
– Чтобы принять участие в сражении.
– Меня это не интересует.
Данте поперхнулся от такого искреннего цинизма. А Джузеппе простодушно добавил:
– Со времени моего несчастья меня ничто не интересует.
– Вашего несчастья?
– Это слишком долгая история.
– Правда? Ладно, мы займемся вами и заставим вас вспомнить о долге. Меня не удивляет, что в Страмолетто предают Дуче, если власть здесь представлена такими людьми, как вы. Но будьте покойны, это скоро кончится! Что бы вы там ни говорили о своем несчастье, оно вам покажется счастьем по сравнению с тем, что я вам устрою. Идите и соберите людей на площади, я буду с ними говорить!
Услышав опять звон колокола, жители Страмолетто сказали себе, что на этот раз точно пришли солдаты. Они поспешили на площадь. Там, стоя в машине в окружении Барбьери и Пицци, Бутафочи возвышался над крестьянами, чьи лица огрубели от солнца и ветра. В первом ряду толкались ребятишки, не сводившие завороженных взглядов с револьверов полицейских.
Карабинер подгонял запоздавших. Падре в изношенной сутане напоминал большую странную птицу. Данте набрал воздуха и начал: