В душе Веничьо горечь разочарования смешалась с горечью от слов, брошенных ему Джанни. С какой стати он должен быть сообщником людей, которые его презирают и оскорбляют? Ему предоставлена последняя возможность оказаться на стороне победителей. Глупо не воспользоваться ей. Он тронул Барбьери за руку:
– Синьор полицейский…
– Что вам надо?
– Насчет колес…
– Ну?
– Мне кажется, я вспомнил, где они.
– Правда?
– Я отдам их вам.
– Но, папа, если ты отдашь колеса, они увезут отца Джанни! – воскликнула Аврора.
– А что я могу поделать?
– Джанни никогда мне этого не простит.
– Что он тебе должен прощать, этот сопляк, да еще после того, что он здесь тебе наговорил!
– Он не захочет на мне жениться!
– Жениться на тебе? Чтоб я отдал единственную дочь за сына антифашиста?? Сына побежденного?
– Но ведь недавно ты…
– Хватит, Аврора. Недавно американцы еще не были побеждены.
Марио пошел в сарай за колесами и отнес их Барбьери. Колес было только два. Пицци спросил:
– А остальные?
– Ах, остальные…
– У вас есть какие-либо предположения, где они могут находиться?
– Всегда есть какие-нибудь предположения. Посмотрите у Венацца или например Бонакки.
– Спасибо.
Как только полиция покинула дом, бабушка холодно произнесла:
– Марио, ты мне противен.
Увидев, что Аврора укладывает свое белье в корзину, мать забеспокоилась:
– Что ты делаешь, ангел мой?
– Я ухожу из дома.
– Что ты говоришь!
– Я ухожу из дома. Я не хочу жить под одной крышей с твоим мужем.
Марио угрожающе зарычал:
– Оставь свои штучки! Я запрещаю тебе выходить на улицу!
– Обойдусь без твоего разрешения. Я иду к Капелляро. Лауре понадобится моя помощь, когда увезут Аттилио.
Марио вышел из себя:
– Ты посмеешь уйти к человеку, который оскорбил тебя и твоих родителей?
– Он сказал эти ужасные слова, потому что любит меня, но я знаю, что на самом деле он так не думает.
Бьянка запричитала:
– Ты покидаешь свою мамочку?
– Ты можешь присоединиться ко мне.
Аврора спокойно закрыла за собой дверь, и в наступившей тишине раздался голос Изабеллы:
– У девочки есть характер… это хорошо.
Марио всегда побаивался бабушки.
– Ты одобряешь ее уход?
– Да.
– Ты удивляешь и огорчаешь меня.
– А ты заставляешь меня сгорать со стыда, Марио, и это еще хуже.
– Ты сама не понимаешь, что говоришь!
– Может, бабушка и не понимает, что говорит, но я очень хорошо понимаю, что делаю! Я последую за дочерью! – Это сказала Бьянка. Никто не ожидал от нее такого тона. Марио раскинул руки, преграждая жене дорогу.
– Я запрещаю тебе…
– Ты ничего больше не сможешь мне запретить. Ты продал своих братьев и будешь за это горсть в аду, а я не собираюсь попасть туда из-за тебя.
Лучшая защита – наступление, и Марио защищался изо всех сил:
– Ах вот как? Ну ладно. Я вам всем покажу! Я заставлю вас уважать и слушаться меня! И для этого я первым делом возвращаюсь в мэрию, а ворюгу Капелляро, который увел у меня жену и дочь, я отправлю в тюрьму! Слышите? Упрячу в каталажку! Я обо всем расскажу полицейским! И про убийство дона Лючано тоже! Я прикажу расстрелять половину Страмолетто, а вторую половину посажу за решетку!
Бутафочи ликовал. Сообщение об отступлении американских войск привело его в восторг. Он не смог удержаться и не уколоть Феличиану:
– Где же победа, которую вы предрекали, синьора!
– В истории бывают моменты, когда лучше находиться среди побежденных.
– Но не среди врагов нации.
– Настоящие враги нации – вы и ваши дружки. Вы навязываете нам чужой образ жизни, а мы не хотим этого!
Вошел Пепе с мушкетом в руке, в очень возбужденном состоянии.
– Все по местам, приказ Гарибальди! Армия Неаполя наступает!
Комиссар в удивлении открыл рот. Учительница объяснила:
– Кроме настоящий войны, Пепе переживает другую, прошедшую сто лет назад. Присядьте, Пепе, пушки больше не стреляют, Красные Рубашки прогнали королевских солдат.
– Ты уверена?
– Конечно.
– Отлично. Тогда я сяду.
Старик не успел опустить свой тощий зад на предложенный стул, как в комнату влетел бледный от ярости Марио.
– Синьор комиссар, слава Богу, вы здесь!
– Что вам угодно?
– С вашего позволения, я сейчас же приступаю к обязанностям мэра.
– Вы переменили свое мнение?
– Я хорошо подумал.
– Случайно, не известие об отходе американцев привело вас к такому решению?
– Да что вы! Ну, может быть… совсем немного… Аттилио Капелляро украл мою дочь!