Устойчивое отношение «3» и «2» (тернарность и бинарность, троичность и двоичность) навсегда впечаталось в клавиатуру:
Рис. и пометки автора.
И это всё – след КВИНТЫ.
О т н о ш е н и е трёх к двум и двух к трём – след пифагорова «струнного» подхода, волнового подхода: частоты и длины в о л н. И – и н т е р в а л ы.
С у м м а ( последовательное присоединение фиксированный значений):
3+2=5 – квинта в виде зафиксированных звуков-ступеней ( квинта ведь – пятая ступень в октаве). «Флейтовый» подход, сущность которого – зафиксированная высота звука.
Геометрический символ этого – пентаграмма, которая была священна и в древнейшей китайской культуре, и священна для Ордена пифагорейцев.
Рис. и пометки автора.
(Интересно, что разгадать загадку устойчивости сочетаний «3» и «2» не получается (до сих пор!) даже у современной физики.
В поисках самой малой частицы мироздания – на субатомном уровне – физики добрались до к в а р к о в. И выяснилось, что получить о д и н кварк невозможно. Они связаны какими-то гиперсильными силами в пары или тройки. И чем большую силу прилагают, чтобы разъединить эти пары и тройки, тем крепче кварки сцепливаются друг с другом !
А числа, которыми описывают свойства кварков, словно позаимствованы из музыкального строя.)
Какие же невероятные возможности открывал оргáн для музыки, для моделирования жизни из волн (волн звука)!
Флейт (труб) можно было использовать любое количество.
Количество струн ограничено небольшими размерами рамы самой лиры (или арфы). А трубами можно уставить хоть стадион! Лишь бы клавиатуры хватило.
И что же стало?
Оргáн превратился в архитектурное сооружение!
Архитектурное сооружение из тысяч труб (бывших флейт).
3 тысячи, 4 тысячи. …33тысячи труб!
Самый гигантский и самый мощный по силе звука оргáн был построен в 1929-1932г.г. в Америке, в Атлантик-Сити (штат Нью-Джерси). 33 112 труб!
Вот это развёртывание идеи оргáна! Даже за пределы Европы, через Атлантику. И за пределы человеческого слухового диапазона: утверждают, что трубы этого гиганта могут воспроизводить инфразвуки и приближаться к ультразвукам.
…Но мы вернёмся пока что в Европу.
Да, пифагорова ОКТАВА стала проще. В ней сохранились только главные консонансы – прима, октава, квинта и её перевёртыш кварта. Они зафиксировались ступенями: I, VIII(I), V, IV. Круженье микрозвуков (микроинтервалов) будто распрямилось в линейку полутонов, похожих на фиксированные точки/звуки.
Но зато ОКТАВУ-модуль можно было переносить вправо-влево, по высоте звуков – вверх-вниз. От «точки отсчёта» – первой октавы.
Рис. и пометки автора.
А «точкой отсчёта» является октава, которая соответствует среднему человеческому голосу (петь в первой октаве умеют все!). И, кроме того, она всегда располагается прямо напротив нас: МЫ – ОКТАВА, зеркально.
А дальше можно двигаться хоть в бесконечность!
Мы уже пробовали представить себе бесконечную клавиатуру для бесконечных волн звука и его модуляций (звук-ультразвук-инфразвук-радиоволны-элктромагнитные колебания…).
Но даже бесконечность наших мыслей, их волны-ленты мы упаковываем в буквы-точки и печатные строки. Мануалы оргáна похожи на строки в книгах, на раскрывающиеся книжные страницы…
Для того чтобы все модули-октавы сцепливались друг с другом, «склеивались», в с е звуки «через октаву» должны были звучать согласованно, точно, без колебаний вроде коммы – как в окружности совпадают начало и конец (а комма, если помнишь, свидетельствует о спирали,– в которой начало и конец не совпадают).
Нужно было найти какой-то максимально ТОЧНЫЙ, фиксированный очень ОПРЕДЕЛЁННО, коэффициент отношений между в с е м и звуками.
Вот и начались м а т е м а т и ч е с к и е эксперименты и теории.
Математики становились теоретиками музыки, музыканты-композиторы – тоже теоретиками и математиками.
Математиков (а все они в какой-то мере – наследники Пифагора по духу) будоражила мысль о «живом» Числе – т.е. о Числе, которое моделирует саму Жизнь через пропорции, отношения; это пифагорово волшебство превращения бесплотного неощутимого Числа в реальный ощутимый звук, в волны, из которых творится дыхание жизни.
Музыкантам-композиторам нужны были неограниченные возможности инструментов и новых средств для выражения этого дыхания, для переполнявших их души чувств и мыслей.