Музыкальная классика в мифотворчестве советской эпохи

Оперы Мусоргского ни с какой стороны не народные музыкальные драмы по существу своему. В них нет народа как действующего свободно коллектива, ни драматического развития, в котором народ действительно играл бы главную роль102.

В другой своей работе того же времени он так определял жанр «Хованщины», а заодно и психологический тип самого ее автора:

Историко-романтическая хроника Мусоргского – духовидца, мечтателя-народолюбца, идеолога правды выражения жизни и рыцаря смерти <…>103.

Печать символистских увлечений Асафьева, на разнообразные источники которых указывала одна из его «душеприказчиц» и биографов Е.М. Орлова104, лежала и на его восприятии Мусоргского начала 1920-х годов и на других интерпретациях, определивших облик «Симфонических этюдов». Эта книга являлась порождением и во многом – завершением Серебряного века в сфере «слова о музыке». Уже в начале 1930-х «и, особенно, в 1940-х годах отношение к творчеству Мусоргского», по характеристике Орловой, «в корне переосмысливается»105 Асафьевым. Рубежным моментом на этом пути оказалась кампания по восстановлению аутентичного текста «Бориса Годунова», ставшая одной из самых ярких страниц музыкальной жизни 1920-х годов. Широко разрекламированная статьями Б. Асафьева106 и осуществленная текстологом П.А. Ламмом107, она привлекла внимание всей музыкальной общественности – без различий идеологических установок.

В 1924 году в главном официальном органе советской прессы появляется информация Е.М. Браудо 108 о работе Ламма над рукописями Мусоргского, имеющая целью восстановление Urtext’a «Бориса Годунова»109. В 1925 году сообщение о работе Ламма над рукописями и проекте издания нового клавираусцуга уже попадает в зарубежную прессу и вызывает обостренный интерес на Западе110. Высказывается даже предложение о подключении к этой работе известного немецкого текстолога К. Вольфурта, работавшего в это время над монографией о Мусоргском, и посылки ему автографов с этой целью111. Ажиотаж подогревался тем, что в 1924 году венская фирма Universal Edition112, а в 1926-м лондонское нотоиздательство Chester переиздали клавир «Бориса» (изданный с одобрения автора фирмой «Бессель» в 1874 году в соответствии со сценической версией премьеры оперы в Мариинском театре). Сообщениями о новых постановках «старого» «Бориса» (в Милане, Неаполе, Венеции, Шверине, Эрфурте) в 1926 году пестрят отделы хроник зарубежной музыкальной жизни в советской прессе.

Возвращение к «подлинному» «Борису» становится главной сенсацией советской музыкальной жизни середины 1920-х годов, приобретшей широкий общественный резонанс. Луначарский осторожно, с массой оговорок поддерживал это движение:

Я нисколько не сомневаюсь в том, что Мусоргский часто сам сознавал, что лишь приблизительно сумел выразить свой первоначальный замысел и что приблизительность эта вытекала из недостаточности его школы, его опытности. И все-таки, даже подходя с чисто музыкальной точки зрения, можно не только заподозрить, но с уверенностью утверждать, что Римский-Корсаков, придав опере значительную изящность, во многом загубил ее первоначальную мощь. <…> Освобожденные народы СССР имеют право знать, что завещал им Мусоргский в своих рукописях и что в них задушила цензурная стихия, что в них истончила, ослабила, отбросила изящная рука мастера, делавшая со всей любовью неуклюжему, титаническому сыну своего народа прическу и туалет, учившая его манерам, с которыми можно хоть как-нибудь показаться в свет.

Восстановление первоначального замысла Мусоргского есть наш общественный долг, и я совершенно убежден, что за исполнение этого долга гениальнейший из русских композиторов заплатит нам самым волнующим наслаждением113.

На стороне этого проекта оказались не только лидеры «современничества», но и члены ОРКИМД, чья поддержка была в первую очередь информационной. Так, с марта114 по сентябрь 1926 года журнал «Музыка и революция» буквально из номера в номер отслеживает судьбу «нового» «Бориса». В мае в разделе «Хроника» там сообщается о принятом редколлегией Музсектора Постановлении по поводу издания Полного собрания сочинений Мусоргского в академической редакции, «каковую поручить П. Ламму», а также о целесообразности восстановления и издания полной партитуры оперы «Борис Годунов»115. В следующем номере журнала проходит информация о предполагаемой постановке «Бориса Годунова» в Музыкальной студии МХТ под руководством Вл.И. Немировича-Данченко, известного своими поисками в области «обновления» оперного жанра116 (его постоянный соперник К.С. Станиславский через год вознамерится обратиться к «подлинному» Борису Мусоргскому на сцене своей Оперной студии)117. А в сентябре журнал объявляет, что новый «Борис» появится в Большом театре усилиями маститого композитора и дирижера Большого театра М.М. Ипполитова-Иванова118.

102

Там же. С. 209.

103

Глебов Игорь. Письма о русской опере и балете (2-е). «Хованщина». С. 40.

104

Орлова Е. «Симфонические этюды» в пути Асафьева – исследователя русской музыки // Асафьев Б. Симфонические этюды. С. 6 – 9. Орлова Елена Михайловна (1908 – 1985) музыковед. Окончила Ленинградскую консерваторию (1939), там же аспирантуру (1942, история музыки – Р.И. Грубер). Преподавала в Ленинградской (1950 – 1970) и Уральской (1974 – 1977) консерваториях. Автор статей и исследований по истории русской и советской музыки.

105

Орлова Е. «Симфонические этюды» в пути Асафьева – исследователя русской музыки. С. 9.

106

Глебов Игорь. В борьбе за Мусоргского // Жизнь искусства. 1928. № 7. С. 6; Он же. Музыкальный абсолютизм и его личины // Жизнь искусства. 1928. № 8. С. 3 – 4; Он же. Перед премьерой «Бориса Годунова» // Красная газета, веч. вып. 1928. 10 февр.; Он же. «Борис Годунов» // Красная газета, веч. вып. 1928. 18 февр.; Он же. «Борис Годунов» и его «редакции» в свете социологической проблемы (к выходу в свет полного клавира «Бориса Годунова» Мусоргского // Музыка и революция. 1928. № 7/8. С. 6; Он же. «Борис Годунов» Мусоргского (Лен. Акопера) // Музыка и революция. 1928. № 3. С. 41; Он же. К восстановлению «Бориса Годунова» Мусоргского: Сб. ст. М., 1928. (Статьи переизданы: Асафьев Б.В. Избранные труды. Т. III. М., 1954, в частности: «Почему надо исполнять “Бориса Годунова” в подлинном виде». С. 68 – 77); Асафьев Б., Дранишников В., Штейнберг М. В спорах о «Борисе Годунове» // Красная газета, веч. вып. 1928. 1 марта. О ходе совместной работы Асафьева и Ламма над наследием Мусоргского см.: Переписка Б.В. Асафьева с П.А. Ламмом / Публ. О. Ламм // Из прошлого советской музыкальной культуры: Сб. статей / Сост. и ред. Т.Н. Ливанова. М., 1975. С. 104 – 141.

107

Ламм Павел Александрович (1882 – 1951) – музыковед, пианист. Учился музыке (1896 – 1900, 1904, фортепиано – Ф.Э. Лерчер, теория музыки – А.Т. Гречанинов), на юридическом факультете Боннского и Кельнского университетов (1900 – 1901). В 1912 г. окончил Московскую консерваторию (фортепиано – Н.Е. Шишкин). Действительный член и аккомпаниатор «Дома песни» М.А. Олениной-д’Альгейм (1906 – 1912). До 1917 г. концертировал как пианист. Сотрудник Российского музыкального издательства, созданного С.А. Кусевицким (1912 – 1918). Возглавлял Государственное музыкальное издательство (1918 – 1923). Действительный член ГАХН (1924 – 1930), член-корреспондент Института истории искусств (1927 – 1930). Преподаватель Московской консерватории (1919 – 1951, с 1939 г. – профессор), сотрудник Научно-исследовательского кабинета (1944 – 1948). У него дома проходили музыкальные собрания, получившие название «кружок Ламма». Автор большого числа фортепианных переложений новых сочинений советских композиторов, редакций незавершенных оперных сочинений русских классиков.

108

Браудо Евгений Максимович (Моисеевич) (1882 – 1939) – музыковед, публицист, переводчик. Музыке учился в рижской Школе музыкального искусства проф. Пабста. С 1900 г. участвовал в революционном движении. С 1903 г. учился в Рижском политехническом институте, где стал членом Бунда. С 1905 г. примкнул к большевикам. Был неоднократно арестован, судим, находился в тюрьме и ссылке, в 1907 г. – в эмиграции. В 1911 г. окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. В 1913 г. изучал историю и теорию музыки у М. Регера, Г. Римана и Г. Кречмара в Германии. С 1914 г. преподавал в петроградских музыкальных учебных заведениях, работал в Институте истории искусств в Петрограде (один из основателей музыкального отдела). В 1919 г. – в МУЗО Наркомпроса, Комиссии по охране памятников старины и др. Зав. немецким отделом изд-ва «Всемирная литература» (1918 – 1923). С 1924 г. преподавал в Московском университете. С 1925 г. – член коллегии по муз. руководству радиовещанием. С 1926 г. – член редакции БСЭ, консультант Главискусства Наркомпроса, музыкальный критик газеты «Правда». С 1930 г. – худрук кабинета грамзаписи. С 1931 г. – музрук военно-театрального бюро ЦД Красной армии. Автор монографических работ по истории музыки и немецкой литературы. (См. также: Деятели революционного движения в России: Биобиблиографический словарь: От предшественников декабристов до падения царизма: [В 5 т.] М.:, 1927 – 1934. [Эл. ресурс]. – Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/~книги/Революционеры/Браудо%20Евгений%20Максимович/. Дата обращения: 20.10.13.)

109

Браудо Е. Восстановление подлинного «Бориса Годунова» Мусоргского // Правда. 1924 (№ 268). 25 нояб.

110

Belaiev Victor. Restoring Authentic Boris Text // The Musical Digest. 1925. № 17. Февр.; Wellesz Egon. Die Originalfassung des Boris Godunoff // Musikblätter des Anbruch. 1925. Март; Wolfurt Kurt. Das Problem Mussorgskij – Rimskij-Korsakoff: Ein Vergleich zwischen dem Original-Klavierauszug von Mussorgsky Boris Godunoff und Rimskij-Korsssakoffs Bearbeitung // Die Musik. 1925. № 17. Апр.; Belaiev Victor Un nuovo Mussorgsky// Il pianoforte. 1926. № 1. Янв.

111

[Б.п.] Изучение произведений Мусоргского в Германии // Вечерняя Москва. 1925 (№ 178). 7 авг.

112

См.: Бобрик Олеся. Венское издательство «Universal Edition» и музыканты из советской России. История сотрудничества в 1920 – 1930-е годы. СПб., 2011. С. 219 – 225.

113

Луначарский А.В. Подлинный «Борис Годунов» // В мире музыки. Статьи и речи. 2-е изд., доп. С. 327, 328.

114

Беляев Виктор. Новая редакция Бориса Годунова Мусоргского // Музыка и революция. 1926. № 3. С. 15 – 18. Беляев Виктор Михайлович (1888 – 1968) – музыковед, теоретик и фольклорист. В 1914 г. окончил Петроградскую консерваторию (Я. Витолс, А.К. Глазунов, А.К. Лядов). Действительный член ГАХН (1922 – 1931, с 1924 г. – заведующий теоретическим отделом музыкальной секции). Лидер АСМ. Преподавал в Петроградской и Ленинградской (1914 – 1923, 1942 – 1944), Московской (1923 – 1924, 1938 – 1940, 1943 – 1959) консерватории. Работал в Институте искусствознания (1959 – 1968). Автор работ по фольклористике, музыкальной палеографии, полифонии, музыкальной акустике, инструментоведению, проблемам музыкальной ритмики и метрики, гармонии, проблемам современной музыки.

115

[Хроника] // Музыка и революция. 1926. № 5. С. 32.

116

[Хроника] // Музыка и революция. 1926. № 6. С. 34. Постановка не осуществлена.

117

См.: Блюм В. Анархия производства // Современный театр. 1927. № 5. 4 окт. Постановка осуществлена в 1929 г. (без сцены под Кромами, но с польским актом). См. об этом, например: Корчмарев К. «Борис Годунов» в театре им. Станиславского // Музыка и революция. 1929. № 3. С. 35 – 36.

118

[Хроника] // Музыка и революция. 1926. № 9. С. 34.