Долго никто не решался выйти из леса, боясь возвращения огромного чудища. Но БУвел больше не появлялся. Постепенно берег стал заполняться народом. ВОСЬМЫ, Принцесса, Де-Дур и Де-Молль вышли из леса вместе со всеми.
СекстАккорд был ужасно огорчен — этот БУвел испортил конец праздника. А главное, он проглотил СФОРЦАНДУ.
— Как я буду теперь без пушки? — сокрушался ЛяДоф. — Ну что за праздники без СФОРЦАНДЫ? Кто мне сделает такую же?
Из толпы вышел маркиз Де-Молль.
— Если Вы очень пожелаете, я мог бы попробовать.
— Да? А кто ты такой? — спросил удивленно СекстАккорд.
— Я главный изобретатель царя ФРИГИИ МиФаЛяДия IV, прозванного «Печальным», — гордо ответил маркиз. — А со мной мой брат, маркиз Де-Дур. Он может подтвердить справедливость моих слов.
— И ты действительно можешь сделать новую СФОРЦАНДУ? — недоверчиво спросил ЛяДоф. — Сколько тебе для этого нужно времени?
— Думаю, недели полторы хватит.
— О! Так это же замечательно! — обрадовался СекстАккорд.
— На эти полторы недели я назначаю тебя моим главным изобретателем. Пошли на корабль, продолжим праздник без СФОРЦАНДЫ, а завтра начнешь ее делать. Брат пусть идет с тобой.
Распрощавшись с ребятами и Принцессой, маркизы вместе со свитой СекстАккорда взобрались на КАДАНС. Капитан корабля велел поставить АЧЧЕЛЕРАНДО, и КАДАНС, сначала медленно, а потом все ускоряя движение, стал удаляться от берега.
— Прощайте, друзья мои! — кричал маркиз Де-Дур ВОСЬМАМ, стоя у борта и махая шляпой. Его брат Де-Молль стоял рядом и вытирал слезы.
В этот момент раздался шум мощных крыльев — это прилетел ВИВАЧ Тришка. Он подумал, что его хозяина похищают.
Кружась над КАДАНСОМ, ВИВАЧ стал искать обидчика, и тут увидел башмаки на голове СекстАккорда. Башмаки были темно-коричневого цвета и ярко блестели на солнце. Подумав, что это шоколад, Тришка ринулся на «Царя-Наоборот», вцепился ему в голову и, рванув оба башмака, поднялся с ними в небо.
ЛяДоф III, обомлев от испуга, тут же рухнул без памяти, а стражники схватили луки и стали стрелять в ВИВАЧА.
— Стойте, не стреляйте! Ведь это же Тришенька! — кричал маркиз Де-Молль. Но его никто не слушал.
Одна стрела попала ВИВАЧУ в крыло, другая слегка зацепила лапу.
Не стерпев обиды, ВИВАЧ ринулся на КАДАНС, разорвал на нем несколько АЧЧЕЛЕРАНД и улетел к себе во ФРИГИЮ.
Когда СекстАккорд пришел в себя, он приказал поставить новые паруса и продолжать путь к острову, на котором все было готово для пиршества.
Медленно набирая ход, КАДАНС поплыл вперед. За ним устремились ДОМИНАНТЫ со стражей и две ТОНИКИ с поварами и прислугой. Между ТОНИКАМИ плыл ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ КвартСекстАккорд СУБДОМИНАНТЫ — небольшой корабль, названный так в честь старшего брата царя.
Ребята, уставшие от чудачеств царя и придворных, расстроенные из-за Тришки, окончательно убедились, что от СекстАккорда они ничего не добьются, отошли от толпы в сторонку, вызвали при помощи свирели своих коней и поехали к городу искать старшего брата царя, КвартСекстАккорда ЛяРеФа V.
Подъехать ко дворцу можно было только через УВЕЛИЧЕННЫЙ ЛАД — главную улицу города, на всех домах которой были нарисованы УВЕЛИЧЕННЫЕ ПОРТРЕТЫ ВЕЛИКОГО ТРЕЗВУЧА, прапрапрадедушки всех царей ЭОЛИИ. Он был изображен с БОЛЬШИМИ ТЕРЦИЯМИ на руках.
За УВЕЛИЧЕННЫМ ЛАДОМ находилась огромная площадь с высоченными зданиями. В честь праздника, устроенного СекстАккордом, люди с разных этажей кричали ОСТИНАТО в его честь.
Такое повторение одного и того же, но произнесенное с разной высоты, называлось СЕКВЕНЦИЯМИ. За этими СЕКВЕНЦИЯМИ внимательно следили специальные придворные «Царя-Наоборот». Они докладывали ему, какой дом СЕКВЕНЦИРОВАЛ лучше, и тогда жителям этого дома выдавалась награда.
Построившись в МИНОРНЫЙ ЭОЛИЙСКИЙ ЗВУКОРЯД Ля-Си, ДоРе, МиФа, Соль, уставшие ВОСЬМЫ и золотоволосая Принцесса ПРИМА миновали дворцовую стражу и наконец-то добрались до покоев ЛяРеФа V.
Перед ними открылись двери великолепного зала. Сюда уже не доносились крики с улицы, здесь царило безмолвие. ЛяРеф V, облаченный в черный бархатный костюм, сидел в окружении НОНЕТА Министров. Этот царь был полной противоположностью СекстАккорду, он был настоящим царем ЭОЛИИ.
ЛяРеф встретил гостей весьма недружелюбно. Его усталое лицо выражало озабоченность. Лениво зевнув, он спросил: