Несколько секунд она думала, что ослепла от красного цвета, а когда открыла глаза, мир будто потускнел и краски исчезли. Следующие смерти Марта восприняла куда спокойнее. Ударить камнем, свернуть шею, выбросить из окна. Она видела его смерть раз за разом, пока она одевала, расчесывала, кормила маленького Уилла. Она окончательно решилась сегодня, пока смотрела, как сладко он спит в кроватке — нет смысла покупать новую, ему не пережить эту неделю.
Мама верила в Бога, а Уиллу не было до него никакого дела: особенно до его заповедей, которые Уилл нарушил и нарушит еще впереди. Мамы не было рядом, пока он рос, воспитывая в нем христианское терпение, веру и послушание. Ему не сдался рай, в котором не было места для его матери.
Если Библия права? Если Бог есть? Тот самый, который обрушивал церкви на своих верующих, тысячелетиями позволял рабство чернокожих, когда тот же Исход из Египта говорил об обратном — что он может и до определенного момента вмешивался в людские жизни. Такой Бог может катиться на все четыре стороны. Неисповедимый путь его смахивает на путь маньяка-садиста, одной стороной лица он любит и прощает любого, кто покаялся, другой же — дарует болезни детям и закрывает глаза на бесчинства, убийства и несправедливость. Двуликий Янус, бог начала и конца.
И придешь ты после смерти на суд и предстанешь перед Господом Богом. Кто он, чтобы судить? Может, это его нужно спросить — как смеет он создавать рак? Тиф и лебеди созданы одной рукой. Так чьи деяния должны быть оценены и взвешены? Этот Бог достоин уважения? Любви? За прекрасный мир, говорите, что вокруг нас? Так он мог быть гораздо лучше и без существа, которому поклоняются и чьим именем благословляют и карают. В любой момент он может наслать силы природы и уничтожить твой дом и забрать твоих близких. Ибо он — Монстр.
Люди созданы по его подобию. Так значит это их природа стать такими же — давать и забирать жизнь, любить и наказывать, нарушать заповеди, ибо нет святости — бог уже в каждом из нас, каждый свят по праву рождения. В каждом сидит его собственный Монстр, так что вот она новая заповедь: приди и возьми то, что принадлежит тебе по праву. Силу и власть. Ведь так ты станешь к нему ближе, к своему Богу, все мы его дети, он любит нас, и именно его любовь порождает настоящую жестокость.
Уилл сел рядом, и они с мамой молча смотрели друг на друга, ни говоря ни слова. Щит и меч, он взял их после ее смерти и носил с собой, сам того не зная. Она всегда была и будет с ним, ее воспоминания, ее мысли и чувства. Любовь матери — первая, всепоглощающая, и Уилл принял ее, и будто лезвие вошло в его сердце.
Пришло время сложить оружие.
— Говорят у Брёнера жена работает медсестрой в ожоговом отделении. Я, блядь, нихуя не удивлен. Он каждый день разделывает трупы в анатомичке, а у его бабы — мясо, кровь, кишки.
— Приколи, как выглядит их семейный вечер, — чавкая, кивнул Дилан и высоким голосом передразнил: — Дорогой, я сегодня видела шесть обожженных третьей степени, детки обгорели до самых костей.
Рой принял серьезное выражение лица, насупив брови, как сам Брёнер, и пробасил в ответ:
— Это еще что, милая. Сегодня мой студент оставил ручку в трупе бомжа, прямо в селезенке.
— Как же это могло произойти, дорогой? — подыграл ему Дилан, возмущенно охнув. Остальные студенты в столовой смотрели на их спектакль с улыбками.
— Бедный парень отвлекся, подкатывая шары к моей ассистентке.
— Вот же негодник!
Раздался общий смех и жидкие овации. На остальное представление Эбигейл решила не оставаться, доела сэндвич и, запив холодным кофе, отнесла поднос на мойку. Она как будто в трансе отсидела пары, пока ее тело наполняла странная, беспокойная нервозность. В голове с прошлой ночи пульсировал лишь один вопрос — что ей делать с Рендаллом Тьером?
Он же зверь. Как ведут себя звери на охоте? Выжидают возле поля, на котором пасется стадо, выискивая себе жертву. Рендалл охотится на людей и наверняка месяцы потратил, изучая толпу туристов в музее, как лев у водопоя. Кто слаб? Кто уязвим? Какие сигналы подают их тела, одежда, лица? Тон голоса? Когда он шел ночью по лесу, он уже знал, что искать: один взгляд в сторону отдыхающих, их бессловесный диалог и зеленый сигнал.
Рендалл — серийник с особенностями, и именно его особенности — его слабость. Его не интересует определенный тип кожи, социальный статус или пол. Он охотится на всех и любит лес, это его стихия. Он не сунется в город под камеры и фонари, ему нужны тени деревьев, свобода, единение с природой. Надо заманить его на территорию, где он будет думать, что в безопасности, и это станет его ошибкой. Место, где она сможет подобраться к нему на расстояние выстрела.
Она спустилась в подвал, где располагались кабинеты начальства. Преподаватели называли между собой кабинеты Квантико «бункером» из-за того, что на административных этажах не было ни одного окна, и надсадно работала вытяжка. Эбигейл дошла до кабинета Кроуфорда — на удивление горел свет — и постучалась.
— А-а, Хоббс, проходи, — кивнул он, дописывая что-то в отчете. — Как раз хотел с тобой поговорить.
Джек приезжал в академию редко, вел лекции еще реже, и, видимо, чтобы умаслить начальство из-за провалов в деле Лектера и зверя, взялся привести в порядок последние отчеты. Она заметила огромную стопку с досье на каждого сотрудника музея.
— Сэр, есть новости по Уиллу Грэму?
Уилл не отвечал на звонки и смс, но раз Джек не вызывал ее с пар, она не знала, стоило ли поднимать панику. Больше прогулов она позволить себе не могла и сегодня должна была отсидеть на парах до самого вечера.
— Ребята присматривают за ним, — Джек даже не поднял головы от заполняемых бумаг.
— Вы собираетесь увезти его из дома?
— Сегодня или завтра, как дадут корпоративную квартиру. Ты же понимаешь, что после этого вам нельзя будет видеться? Адрес буду знать только я и охрана.
— Да, сэр. А вы знаете, что Беделия дю Морье была в сговоре с Ганнибалом Лектером?
Джек уставился на Эбигейл, сложив руки перед собой на стол.
— Доктор дю Морье исчезла сегодня из выделенного ФБР жилья.
— Разумно.
Кроуфорд прищурился, ручка нервно подергивалась между его крупных пальцев. На безымянном все еще блестело обручальное кольцо.
— Накануне ты навещала ее.
— Да, сэр, с вашего разрешения. И я полагаю, в квартире была прослушка, так что вы знаете, о чем мы беседовали.
— Почему ты посоветовала ей уехать?
Эбигейл знала, что вранье Джек распознает в долю секунды, поэтому ответила:
— Потому что была на ее месте, сэр. Мой отец угрожал моей жизни ровно так же, как и доктору дю Морье до сих пор угрожает Лектер. Он знает больше нас, он найдет ее без труда. Вы не спасли бы ее даже при всем желании.
Некоторое время Кроуфорд пристально смотрел на Эбигейл, недовольно постукивая ручкой по столу.
— В любом случае толку от нее мертвой будет гораздо меньше, не так ли? — ехидно улыбнулась она уголками губ. — Лектер наверняка отдал ей указания, перед тем как исчезнуть.
— Думаешь, он дал ей какой-то знак, что пора?
— Они могли договориться об условном знаке давным-давно.
— Доктор дю Морье назвала музей Национальной истории среди других подходящих мест для Зверя. Как думаешь, зачем?
— Может кто-то из персонала связан с ним. А может, это не наводка, а отвлекающий маневр, чтобы направить ФБР по ложному пути. Боюсь, сейчас никто не в безопасности, включая вас, сэр. Мы не знаем, насколько Лектер и Зверь связаны, возможно, он — пес на поводке, и стоит услышать команду, он ринется убивать. Или придет к вам домой.
— У меня есть чем ему ответить, — Джек откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Ты изучила дело и говорила с Грэмом, так скажи мне, чего Лектер добивается? К чему эти игры вокруг до около?