Женщина-администратор что-то быстро сказала на итальянском на ухо мужчине за столом, он кинул на Эбигейл удивленный взгляд и поднялся. В такой жаре он сидел в вязаной жилетке и теплых брюках — сразу видно того, кто почти не выходит из помещения, где есть кондиционер.
— Аурелио Тутти, чем могу быть обязан? — Он протянул руку, и Эбигейл с некоторым стыдом пожала ее своей липкой вспотевшей ладонью. Ее волосы, наверное, похожи на черт-те что. Пот, красное лицо, тяжелое дыхание, безумный взгляд. Да-да, вообще похрен.
— Один из ваших сотрудников покончил жизнь самоубийством.
— Да, — Тутти помрачнел, — Сержо, он был моим старым другом. Я уже все рассказал о нем полиции Тосканы, не знаю, чем еще могу помочь.
— Кто теперь на его месте?
— Доктор Фелл.
Имя резануло по ушам, будто плохо настроенный инструмент.
— Вы подозреваете его? Уверяю, они не были знакомы. Мы выбрали доктора Фелла гораздо позже, на общем заседании культурного наследия Флоренции. Если уж кого и подозревать, так это племянника нашего директора, которому прочили это место давным-давно. Хотите с ним поговорить?
Эбигейл хотела сказать «ДА, И НЕМЕДЛЕННО», но сдержалась.
— Скажите, где я могу найти доктора Фелла?
— Он возглавляет галерею в библиотеке Каппони, но сейчас, скорее всего, в палаццо Веккьо руководит выставкой наследия Медичи на втором этаже в Studiolo. Если хотите, я сделаю звонок…
— Нет! — резко прервала его Эбигейл. — Никому не надо звонить, вы только навредите, — она было рванула на выход, но в дверях остановилась: — А в какую сторону этот палаццо Веккьо?
— Как выйдете, направо. Прямо по виа деи Нери через четыре квартала, не пропустите.
Отдохну на том свете, — думала Эбигейл, пробегая весь путь назад к выходу. Или сдохну. В дверях ее ждал Джулиано. Она кивнула ему и выбежала на улицу, сделав знак следовать за собой.
— В палаццо Веккьо!
Он следовал за ней по людным улочкам, солнце жарко светило в спину, и уже через пару минут она вспотела, и капли пота заскользили по спине. На ходу она достала телефон и быстрым набором позвонила Джеку. Он не ответил, и она оставила ему голосовое сообщение, надеясь, что он услышал главное — имя, по которому еще можно было поймать Лектера, если он попробует сбежать на самолете или поезде. Сейчас, когда линия будущего выстраивалась для него четко и выверено, Эбигейл могла лишь надеяться, что у Лектера не хватит времени сбежать.
Они ворвались на площадь Синьории в час пик. Огромная толпа стояла под окнами каменной ратуши с башней и часами, слушая гида, не просто толпа — море людей, заполонивших площадь, куда ни глянь. Эбигейл и Джулиано пробивались между группами, и ее не покидало ощущение, что они ужасно опаздывают или уже опоздали. Они вбежали через охрану на входе, мельком показав значки, и Эбигейл в ужасе поняла: здесь они могут искать Лектера хоть до следующего года.
Весь зал в туристах. Отлично, ей теперь имя Лектера кричать на каждом углу? Эбигейл чертыхнулась.
— Где этот гребаный зал Студиоло?
— Зал Аудиенций? Сюда, — махнул рукой Джулиано.
Они прошли по каменной лестнице куда-то вглубь, через небольшие комнаты с деревянными пластинами, гигантским глобусом, через одни двери, высокие, с резными узорами, через вторые, третьи — их никто не остановил. Чем дальше внутрь дворца, тем меньше было народу, а возле самых последних и вовсе стояла табличка «Vietato l’ingresso ai non addetti» и дублирование на английском «Посторонним вход воспрещен».
Она хотела было уже перелезть через заграждение, когда Джулиано придержал ее за локоть и указал вниз. Из-под двери буквально на дюйм натекла темно-красная лужа. Они переглянулись, достали пистолеты, и Эбигейл, осторожно нагнувшись под веревками, коснулась пальцами пола. Кровь, в нос ударил запах металла.
— Я вызову подкрепление.
— Нет, подожди.
Эбигейл толкнула дверь, пока он не успел связаться с участком. Только итальянских копов ей тут не хватало. Она бы и Джулиано отослала, если бы была возможность. Она коротко выдохнула, как перед прыжком.
Дверь открылась на локоть и застряла, упершись в чью-то голову. Мужчина, небритый, в футболке с пятнами грязи, спортивных штанах и разношенных линялых кроссовках. Волосы — коротко стриженные, на шее — длинный влажный разрез. Эбигейл заглянула в комнату, откуда раздавался странный жужжащий шум, будто от пылесоса, но ритмичнее.
Наклонившись к трупу, она проверила пульс — ничего. Ни следов трупных пятен. Кожа едва теплая. Прошло не больше двух часов. Разрез ровный, Эбигейл ставила на кожевенный нож с заостренным краем, уж слишком чистый угол вхождения, или нож-кермабит для таксидермистов. Лезвие небольшое, может, пара дюймов, с загнутым кончиком в виде когтя. Больше она сказать не могла, нужна была судмедэкспертиза.
Она осторожно перешагнула труп в царящий вокруг беспорядок: разбросанные бумаги, разбитая витрина. Еще одно тело лежало на другом конце комнаты. Тоже мужчина. Возможно, родственники: тот же подбородок, толстые пальцы и форма ушей. Этот сопротивлялся дольше, два пальца были сломаны, кровоподтеки на шее, след от удара, видимо, получил ребром ладони прямо по кадыку.
В комнате явно произошла драка: один из головорезов притворился уборщиком — его моющий пылесос работал вхолостую в углу, — и Лектер убил его первым, судя по кровавой полосе на стене, прямо на входе. Второй вбежал следом, у них состоялась небольшая стычка — разбитое стекло, сломанная ножка от стула, кровавые разводы вокруг головы, — Лектер несколько раз ударил его об пол, прежде чем засадил канцелярский нож прямо в сердце.
Но был третий. В этом она была уверена. Кто-то зашел позже, но был неаккуратен и оставил край красного отпечатка на мраморном полу, вляпавшись в лужу на входе. Мужская туфля. Размер сорок первый, гладкая подошва, дорогие, наверное. Пацци? Решил проверить, когда первые два бандита не вернулись?
Джулиано хотел открыть рот, но она махнула рукой. Нет, не сейчас. Еще секунду. Этот дурацкий шум сбивал ее, и она шепотом проворчала:
— Выключи уже этот гребаный пылесос.
Шум исчез, но не полностью. Ритмичное жужжание осталось. Она обернулась к балкону и, увидев тележку для тяжестей на трех колесиках, нашла источник шума. Тележка была автоматическая и, все еще включенная в розетку, пыталась забраться на балконные перила, задевая нижнюю перекладину и сползая с характерным стуком. Что-то удерживало ее, толстый кабель от мотка проходил прямо под ней, а его край падал за балкон. На полу были прочерчены пятна, будто кого-то волокли. Эбигейл знала, что увидит, и все равно выглянула с балкона.
Пацци висел, как на виселице, во внутреннем дворе.
В ее голове наступила абсолютная тишина, будто выключили работающий весь день телевизор. Эбигейл тут же скрылась обратно в комнате, пока ее не заметили. Волосы встали дыбом, будто по шее провели пером, руки задрожали. Туристы переговаривались и фотографировали на камеры. Они считали, что это экспозиция. В каком-то роде так и было, разве нет?
Переведя взгляд на Джулиано, который уже беспокойно и с подозрением посматривал в сторону балкона, она пришла в чувство.
— Вызывай своих. Двойное убийство гражданских, убийство сотрудника полиции и подозрение в убийстве библиотекаря. Доктор Фелл. Нам нужен его адрес.
В Италии не было как таковых серьезных организаций по поимке преступников. поэтому неудивительно, что, когда в Воспитательный дом, который находился на площади Благовещения, среди прочих вошли Джек и Эбигейл в компании нескольких инспекторов, все расступились и безоговорочно отдали ему главенствующую роль в расследовании. «Головная боль американцев, сами пусть и разбираются», — доносились до Эбигейл чужие разговоры.