Вернувшись в комнату, Эбигейл поочередно заглянула за еще две двери. За одной оказалась ванна, за другой — гардеробная, полная чужих вещей. Здесь кто-то жил? Или это была комната Беделии? Может, она теперь спит в комнате доктора Лектера? Но чем дольше Эбигейл смотрела на ткани, босоножки, туфли, ремешки и сумки, тем больше понимала — это тоже было приготовлено для нее. На случай ее приезда. На случай их побега втроем. Еще одно живое доказательство неисполнившегося будущего.
В какой-то мере вид платков и шарфов, которые она никогда не носила, но которые были строго в ее стиле и цветовой гамме, успокоил ее. При всем могуществе Лектера, все эти вещи — живое доказательство, что он не всесилен, и будущее можно изменить. Символ его поражения. Вот почему он закрыл эту комнату на ключ, и, она могла поспорить, комната Уилла заперта точно так же.
Она может бороться. Она будет.
Эбигейл приняла душ, надела из чистого упрямства свою же одежду, хоть и пропахшую потом, и спустилась вниз. Кухня соединялась со столовой, откуда можно было спуститься на террасу и внутренний двор. Цветы и апельсиновые деревья, за которыми, похоже, не ухаживали, буквально скреблись в окно и нависали, закрывая почти все солнце. Доктор Лектер времени не терял и успел накрыть стол, по своим меркам, довольно скромно, видимо, переезд вышел скорее, чем он рассчитывал.
На блюде из черного золота лежал зеленый и красный виноград, сыр, инжир и половинка домашнего кекса в обрамлении плодов опунции, белых цветов герани с фиолетовыми прожилками и будто масляных, сочных лепестков жасмина. Три стеклянных, пузатых кувшина с красным вином и на основное блюдо — небольшая мясная башенка из нескольких видов мяса и ветчины, украшенная зеленью, тонко нарезанными огурцами и желтым соусом.
За столом уже сидела Беделия, сохраняя волшебно благостное выражение лица. Однако она смотрела не на Эбигейл, а куда-то мимо, в сторону сада, будто и вовсе не заметила ее прихода.
— Присаживайся, дорогая.
Доктор Лектер поставил перед Беделией странную тарелку с углублениями, в которых свернулись приготовленные в духовке улитки, и занял место напротив.
— Здравствуйте, доктор дю Морье.
— Здравствуй, Эбигейл, — Беделия медленно моргнула, будто давно не слышала собственную фамилию. А может, задумалась над тем, какого черта Эбигейл тут делает. — Я смотрю, прошлое так тебя ничему и не научило.
Ага, второе.
— А я вижу, вы так и не прислушались к моему совету. С вами все в порядке?
— А почему со мной должно быть что-то не в порядке?
Для человека, которого могли опоить морфием, дю Морье на удивление ясно говорила, да и внешне была абсолютно цела. Ни следа операции, недавних инъекций или отсутствующих конечностей. Она была одета в темно-красное платье, выгодно оттеняющее ее кожу, золотистые волосы были уложены локонами на одну сторону. Ее взгляд был таким же холодным, как лезвие хрустального ножа.
— Кроме очевидных причин? — не удержалась от подначки Эбигейл, принимаясь за еду и даже не подумав спросить, что это.
Мы обе за столом с людоедом. Але, гараж. Эбигейл многозначительно посмотрела на доктора Лектера, который ответил ей ироничной улыбкой.
— Со мной все в порядке, — чуть излишне медленно ответила Беделия, отправляя первую очищенную улитку в рот.
— Вы не едите мяса?
— Я вполне довольна своей едой. Как всегда, удивительно вкусно, Ганнибал, спасибо.
— Всегда пожалуйста, — отозвался он.
— Никогда их не ела, — скривилась Эбигейл, думая, что и не хочет пробовать.
— Улитки — довольно капризное блюдо, которое требует больше подготовки, чем обычное мясо. В природе они питаются не всегда полезной для человека пищей, и приходится посадить их на три-четыре дня на особую диету, прежде чем подать к столу.
Несмотря на все сказанное, на тарелке Ганнибала лежало мясное ассорти. Хм.
— Они едят мясо?
— В том числе.
Беделия прекратила жевать. Неужели та думала, что благодаря улиткам не ела человечину? Никто не вставал из-за стола Ганнибала, не «согрешив». Она должна была догадаться, но, видимо, была рада обманываться все это время. Скосив взгляд на тарелку, Беделия продолжила двигать челюстями, напомнив корову на убой, которой сообщили, что все милости хозяина оказались лишь расчетливой подкормкой. В глазах мелькнуло отчаяние.
— Как сложились твои дела с нашей последней встречи? — спросил Лектер, взяв застольную беседу в свои руки.
— Довольно увлекательно. Обычно серийных убийц не так уж и много в штате, но после вашего отъезда они как будто оживились.
— Как жаль, что я не смог их застать.
— Действительно.
— Виновные пойманы?
— Не все.
Глаза Лектера блеснули в свете люстры красными огоньками, он источал самодовольство.
— Могу я рассчитывать на правду и полюбопытствовать об их судьбе?
Эбигейл прожевала кусочек мясного рулета и пожала плечами.
— Только если ответите любезностью на любезность.
— Все, что в моих силах, дорогая.
Если бы Эбигейл не следила за Беделией краем глаза, то даже не заметила бы чуть расширившиеся ноздри и как та на мгновение поджала губы. Гнев? Омерзение? Эбигейл взяла бокал с вином и задумчиво пригубила, выгадывая время для ответа.
— Роджер и Мерилин Бранер были найдены в отеле зверски убитыми. Ни свидетелей, ни отпечатков, убийца связал их, довольно мастерски срезал кожу со спины и подвесил за рыболовные крючки на леске, как крылья. Они оставались в живых еще минут пятнадцать, после чего один умер от болевого шока, а женщина истекла кровью.
Ганнибал заинтересованно наклонился.
— Джек наверняка хотел держать тебя поближе. Пригласил на место преступления?
— Я бы не назвала это местом преступления, — покачала головой Эбигейл. — Конечно, номер выглядел жутко с двумя подвешенными телами, однако было ясно, это — одновременно и наказание, и благословение убийцы. Эту парочку, оказывается, разыскивали в шести штатах за изнасилования и убийства. Сначала я думала: убийства совершил Уилл.
— Что натолкнуло тебя на эту мысль?
— Прежде чем уехать, он оставил в таком же виде Рендалла Тьера в лесу, поэтому я не знала, что делать: искать убийцу дальше или попытаться связаться?
— Мозг человека не любит хаоса и так устроен, чтобы искать знакомое повсюду. Это помогает нам подстроиться под новые обстоятельства и не сойти с ума. Знакомые вещи — залог уюта и спокойствия, мы ищем их постоянно, не осознавая. То же звездное небо. Древние люди заметили: каждую ночь становятся видны одни и те же звезды, а затем назвали их по ближайшим ассоциациям. Южный Крест, Гидра, Пояс Ориона. Тоска по близким абсолютно естественна.
Значило ли это, что Ганнибал тоже тосковал по ним, и потому взял с собой Беделию, как напоминание из прошлого? И учитывая приезд Эбигейл, что теперь с будет Беделией, раз в ее компании отпала необходимость? Кажется, именно таким вопросом сейчас задавалась доктор дю Морье, мрачнея с каждой секундой. В новой картине уже не находилось для нее места — жизнь Беделии была в опасности.
Эбигейл перехватила ее взгляд и холодно приподняла бровь. Беделия была в ярости, но гнев всегда был второй на очереди эмоцией, и в этом случае она просто испугалась. Прямо сейчас Беделия понимала, что нужно спасать свою шкуру любым способом, а как раз этого Лектер ей не позволит сделать. Она в ловушке.
Судя по расплывшейся улыбке Лектера, он все понимал и безмерно наслаждался ужином. Вся эта идиллия была фарсом, пыткой, демонстрацией и шоу в одном лице — ох, как знакомо, слишком часто сама Эбигейл сидела дома за столом, пока ее отец многозначительно улыбался ей с другого края.
— Итак, вы связались с ним?
— Да.
— Расскажите же, я жажду деталей.
Еда была вкусной, разговор протекал плавно от одного серийного убийцы к другому, пока Беделия, так и не прикоснувшись к вину, вдруг отложила столовые приборы и аккуратно промокнула губы дамастовой салфеткой.