Наташа думала о том, что отец и сын обязательно будут похожи друг на друга и найдут общий язык. Наверное, она даже будет ревновать мальчика к Андрею. Или Андрея к мальчику?
Да нет, ревновать не придется. Ведь она останется в семье единственной женщиной, и они оба станут по-рыцарски за ней ухаживать.
«Ты же мужчина, — скажет Андрей-старший. — Ты не должен ныть. Пусть мама капризничает, ей можно, она девчонка. А мы с тобой должны быть стойкими и отважными». И маленький мужественный человек тут же перестанет плакать и смело пойдет по жизни. Вот так-то!
Дома Наташа с упоением пересматривала, перекладывала, перещупывала всю эту симпатичную роскошь: тоненькие батистовые рубашонки, фланелевые пеленки, кофточки, чепчики. Нежная вышивка, тонкие кружева, атласные завязки…
Ну и богатый гардероб будет у малыша! Прямо как у наследного принца!
Ей вдруг самой захотелось быть маленькой и беспомощной, и чтобы теплые мамины руки пеленали и баюкали ее.
Наташа представила себе, как мама, еще совсем молодая, склонялась над новорожденной Наташенькой, Натусенькой, Тусиком. И отец рядом — живой, красивый и счастливый. Они нежно треплют ребячьи пухленькие ручки и ножки.
И они еще не знают, что жить отцу осталось не так уж долго.
И что маме доведется понянчить внучонка, а ему — нет.
Мама до сих пор бережно хранит первые Наташины кофточки и шапочки. Теперь они вновь пригодятся. Правда, они розовые, девчачьи. Ну и что, подумаешь!
Если Наташа радовалась приобретениям тихо, по-женски, то в Андрее проснулся настоящий первобытный мужчина-дикарь.
С головы до ног обвешав себя разноцветными погремушками, точно шаманскими амулетами, он носился по квартире в неистовом папуасском танце, сопровождая каждое движение дикими выкриками:
— Йа! Хах-а! Улю-лю!
Он извивался и подпрыгивал, погремушки звякали и брякали на разные голоса.
Глаза у Андрея горели, вихры торчали во все стороны.
— Знай наших! — выкликал он. — Вот мы какие!
И свирепо грозил кулаком какому-то невидимому недругу:
— Мы вам покажем!
Наконец издал безумный клич:
— Да здравствует всенародный роддом!
И сделал самое настоящее сальто… Наташино любимое зеркало рассыпалось с оглушительным звоном…
— Оно само! — испуганно сказал Андрей. — Я даже к нему не прикасался.
Он схватил веник и принялся суетливо выметать стекла.
Наташа предупредила бесцветным, погасшим голосом:
— Осторожно, Андрюша, не порежься.
— Извини, — сказал он. — Я нечаянно.
— Я знаю, — как-то слишком спокойно ответила Наташа. И сама же принялась его утешать: — Разбилось и разбилось. Бывает. Не надо расстраиваться. И пугаться нечего. Ведь все в порядке, да?
— Конечно, конечно, — поддакивал Андрей. — Все у нас будет очень, очень хорошо…
В дверь тихо постучали. Андрей так и замер с совком и веником в руках.
Наташа подошла к двери, помедлила секунду, но открыла-таки замок.
Какой-то человек стоял на пороге, в темноте коридора было не разобрать.
— Здравствуйте, Наташа…
— Владимир Константинович… — упавшим голосом сказала Наташа.
— Я, собственно, не только к вам… — оправдывался Мартынов…
— Да вы входите, входите… Это Андрей… Это…
— Здравствуйте, — буркнул Андрей. — Мы знакомы.
Мартынов вошел, но садиться не стал, хотя Наташа уговаривала его.
Андрей повернулся к профессору спиной и продолжал сметать осколки.
— Андрюша, подожди, — попросила Наташа.
Тот со вздохом выпрямился и уставился на профессора, мол, слушаю вас, господин хороший.
— Я к вам, ребята, вот по какому поводу. Я очень за вас рад. И… И хочу попросить у вас прощения, у обоих…
— Владимир Константинович… — начала было Наташа, но Андрей перебил ее:
— Вы ни в чем перед нами не виноваты. Если вы хотите намекнуть на то, что я перед вами виноват, извините… Я виноват…
— Скажу вам по секрету, Андрей… Я так действительно думал, но пришел совсем не за этим… Хотя это здорово, если вы не таите на меня обиду.
— Не таю.
— Правда?
— Правда.
Следующие минуты две все молчали и только погладывали друг на друга.
— Чаю? — встрепенулась наконец Наташа.
— Нет-нет, спасибо. Я побегу… Мне еще в одно место…
— Уже убегаете? — удивилась Наташа.
— Да. Э… Да, убегаю, да… Нет, я все-таки скажу. Наташа, я бы хотел оставаться вашим другом… И вашим, Андрей…
— Конечно, Владимир Константинович, — с готовностью сказала Наташа. — Ведь правда, Андрей?