— Которая? — потянулась я к пакетику с чипсами, но Нина опередила меня, схватив их первой.
— Это с сыром, мои любимые, — заявила она. — Возьми другие, Катька.
То, что я тоже люблю именно чипсы с сыром, подругу не волновало. Впрочем, я к этому привыкла. С такими, как моя Нинка, или не общаются, или привыкают к ним.
— Ну и что там с ее подругой? — спросила я, открывая чипсы с беконом.
— А, эта носатая крыса носится за мисс Кривые Ноги, как полоумная, и все вынюхивает, докладывает ей, — выдала Журавль на одном духу.
Видели бы ее сейчас эти самые девушки, ведь обычно с ними подружка мила и приветлива!
— А тебе-то что с того?
— Они вдвоем меня обсуждают, — никогда не страдала от скромности Нинка. — Я это чувствую. Когда этих двоих вижу, у меня уши горят. Верный признак того, что кто-то обо мне говорит.
— Может, они хорошее говорят? — предположила я.
— Ага, конечно. Ты, дорогая, совсем того. С чего Кривой Ноге про меня хорошее говорить? Она же мне завидует. О, а знаешь, кто мне просто мегазавидует?
— Ну и кто?
— Кривой Нос!
— У тебя все кривые.
— Она самая кривая. О, кстати, а помнишь этого… как его… Тропинина, Антона Тропинина. Из нашей группы. Ну, такой, который редко в универ ходит. Похож на лоха, белый, как мышь-альбинос, и в очках? Стремный чувак.
— Естественно, помню, — осторожно ответила я, тут же вспомнив высокого скромного светловолосого паренька со смешной прилизанной прической в больших несуразных очках, абсолютно ему не идущих, — а что?
— Этот парень подкатил ко мне сегодня, когда ты на семинаре у этой козлихи-исторички Арины Петровны задержалась. И на свидание позвал. Я чуть не упала. Я с такими кретинами еще не встречалась. Прикинь, стоит, мнется, шары на меня свои светлые вылупил — ты же знаешь, я люблю больше кареглазых парней — и мямлит: «Ме… бе… пошли…». — Мастерски и несколько утрированно передразнила она несчастного парня.
— А ты что? — заинтересовалась я, не удивляясь, что кто-то в очередной раз решил поближе с ней познакомиться. Нинка выглядит эффектно, поэтому она нравится многим парням и даже мужчинам. То, что ее приглашают на свидания, — дело обыденное. И то, что частенько подруга отфутболивает поклонников, — тоже. А потом рассказывает мне про них смешные гадости.
— Я что? Послала далеко и надолго. На фига мне такой кретин нужен? И вообще ты знаешь мой идеал.
— Знаю.
Всего лишь два слова характеризовали этот идеал. Богатый и красивый. Ни больше ни меньше. У Нины запросы ого-го! Такие же, как и ее самомнение. Хотя, с другой стороны, мужчина в ее глазах может стать идеалом, если он до неприличия богат, — количество денег с лихвой перекрывает красоту.
— А еще меня рыжий Мишка с четвертого курса на свидание приглашал. С клювом вместо носа. Жесть, да? Слушай, если я пользуюсь успехом у таких уродов, это не значит ли, что я сама не слишком хорошо выгляжу? — забеспокоилась Журавлик.
— Все у тебя уроды, — вздохнула я.
Если бы Нинку прослушивали инопланетяне-агрессоры, они бы точно не посмели напасть на нашу планету, подумав, что ее населяют жуткие и неприятные существа.
— Но этот Мишка точно страшила!
— У этого Мишки папа — известный бизнесмен, — невзначай сказала я.
Подруга даже чипсами подавилась.
— Насколько известный? — настороженно спросила она.
Как я и говорила, понятие «богатый» иногда перевешивало второе определение ее идеала — «красивый». Подруга практична — если молодой человек очень обеспечен, то Журавль старается не портить отношения с таким экземпляром. Хоть и в этом ее правиле есть исключение, но о нем я расскажу когда-нибудь позже.
— Намного, — неопределенно ответила я ей. — Я это от девчонок слышала. Они говорили, что Мишка хоть и не красавчик, зато папа у него крутой.
— Ну и ладно. Все равно не стала бы я с этим олухом встречаться. У меня тоже фазер богатый.
Это было истинной правдой. Родитель Нины, в недавнем прошлом владелец небольшого продуктового магазина, каким-то образом открыл риелторскую фирму, которая сейчас успешно процветала. А потом занялся еще каким-то прибыльным бизнесом. Поэтому у подруги всегда водились деньги, и совсем немаленькие.
— И вообще красивых парней у нас в городе не осталось. Все какие-то полудефектные, — вынесла суровый вердикт блондинка, засовывая в рот целую кучу чипсов.
При мне она не стеснялась есть как попало, руками, и чавкать при этом, зато при посторонних была богиней эстетизма и культуры.