— Если только эллипса… — с отвращением разглядывая жабу, проговорила блондинка. — Так, вернемся к делу. Почему я сюда пришла так рано? Я хотела сообщить, что ты идешь сегодня со мной.
— Куда? — глупо переспросила я.
— На концерт моих лапулек. Группы «На краю». Можно подумать, ты не знаешь, куда я сегодня вечером собираюсь, — раздраженно ответила подруга.
— Зачем? — не понимала я.
— Мне помогать.
— Но у меня нет билета!
— А тебе он и не потребуется, — как-то странно усмехнулась Нинка.
— Почему? Ты что задумала? — почувствовала я что-то нехорошее, глядя на сияющее чем-то действительно демоническим лицо Нинки.
— Та-дам! — пропела она и, как фокусник, вытащила откуда-то маленькую пластиковую карточку.
— Это что? — удивилась я.
— Это что? — пискляво передразнила меня подруга. — Это твой пропуск, журналист Радова.
— Чего? Какой журналист? Совсем со своим Сеточкиным рехнулась?
— Ты журналист нашей университетской газеты, милочка, — с победоносным видом ответила Нинка. — Пойдешь в клуб вместе со мной. Будем вдвоем брать интервью.
Я даже на ноги вскочила и повысила голос, забыв, что в шкафу засел мой гость.
— Никуда я не пойду! С чего ты это взяла? Совсем уже у тебя ум высох!
— Ты не можешь так со мной поступить! — в голосе подруги зазвенели слезы.
Тут Нинка стала использовать свой любимый прием — слезное выпрашивание. Он безотказно действовал на всех, включая ее железобетонного папочку.
— Катечка, ну, пожалуйста, ты должна будешь мне помочь приворожить Кея! Милая моя, прошу! Ты же моя лучшая подруга!
— И единственная, — вставила я, хмурясь. Сейчас Антон это услышит и примет меня за психопатку.
— Вот именно! Мне не у кого больше попросить помощи! Ну, хочешь, я на колени встану?
— Не надо! — испугалась я.
— Нет, я встану, и пусть тебе будет стыдно, что ты не хочешь помогать своей лучшей подруге, которая может положиться только на тебя! — и она с мольбой заглянула мне в глаза.
— Может быть, я хочу быть фотожурналистом, — закочевряжилась я. Фотография была тем самым искусством, которое вызывало во моем сердце наибольший отклик. Когда-то я даже мечтала, что буду фотографом, и занималась этим.
— Ты камеру до сих пор себе сделать не можешь, — пробубнила Нинка. — Издеваешься, что ли? Фотожурналист, блин.
— Есть немного, — захихикала я.
— Катя! — заныла подруга. — Ну, Катечка, пожалуйста, прошу! Я правда на колени встану!
Через пять минут я была готова. Нет, я не умерла, а всего лишь, скрепя сердце, согласилась. Нинка кого угодно достанет!
— Ладно, я пойду с тобой, — сквозь зубы проговорила я. — Но это в последний раз ты втягиваешь меня в свои сомнительные авантюры.
Нинка тут же бросилась мне на шею, хотя ни я, ни она особенно не любим прикосновений или объятий.
— Спасибо! Спасибо! Катринка моя, я так и знала, что ты мне поможешь! — радостно завопила она. — И я приворожу Кея!
Нет, действительно, представляю, что там о ней бедняга Антон думает…
— Ори тише, не надо, чтобы об этом кто-нибудь знал. Да никого ты не сможешь приворожить, глупая ты моя подруга! Эта Альбина шарлатанка, которая дерет деньги с людей! — попыталась я ее вразумить. Но какое там. Это то же самое, что попытаться остановить движение поезда голыми руками.
— Ой, все пройдет отлично! Главное, что ты мне поможешь! Кстати, вот! — достала она из своей гигантской сумочки цвета морской волны пластиковый пакет. — Это тебе на хранение.
— Что это? — опасливо покосилась я на сверток и осторожно его потрогала. Мало ли что Нинка вздумает мне на хранение принести?
— Это атрибутика, которую дала Альбина. Понимаешь, эта скотина…
— Какая скотина? — не поняла я.
— Сестра моя, какая-какая! В общем, эта дура Ирка залезла в мой стол и чуть не нашла там пакет с магическими штучками от Альбины. Я едва выкрутилась, сказала, что это твое.
— Мое? — сощурилась я. Вечно она все на меня спихивает. Однажды в седьмом классе Нинка увлеклась пошлым занятием — рисовала уродливых человечков с длиннющими носами, капающей слюной и огромными бородавками, подписывая их именами одноклассников и учителей. Человечки были не только страшные, но и голые. Подруга тогда листов десять накропала рисуночков в стиле «безобразное ню» и очень этим гордилась. Через пару дней ее мама нечаянно нашла эти рисунки. Чтобы избежать наказания, эта сумасбродка свалила вину на меня и еще на одну одноклассницу, с которой мы тогда общались. Правда, об этом я узнала только спустя пару лет…