К чести парней, при Ленке и Оле они вели себя более-менее сдержанно. Старались следить "за базаром", не опускались до подколок, хотя иногда нет-нет, да и проскакивало, а уж понимающих ухмылок и подмигиваний в мою сторону за спинами девчат было хоть отбавляй. А Муха даже оказывал Ленкиной подруге знаки внимания. Ну а что, девка не страшная, вполне себе, только корма, на мой взгляд, великовата для ее возраста, явно не гимнастка. Ну, как говорится, на вкус и цвет…
Расположились мы чуть в стороне от берега, где нежились на солнышке другие отдыхающие. День был рабочий, поэтому народу было не так много. В основном каникуляры, как и мы, причем как школьники, так и студенты.
Какая же здесь все-таки красота, природа в почти первозданном виде! А спустя полвека отсюда уже будут видны новостройки, и появится вантовый мост. И все равно люди будут ехать сюда отдыхать, потому что других таких мест в Москве больше нет.
Сбросив с себя одежду, мы наперегонки рванули к манящей прохладе, с шумом и кучей брызг залетев в воду. Ольга тоже заскочила практически с нами, правда, чуть менее помпезно. А Лисенок осторожно зашла в воду чуть позже, предварительно, чисто по-девчачьи, протестировав температуру воды пальчиками изящной ножки. Эх, погладить бы эту ножку, вверх по бедру… Хорошо, что нижняя половина моего тела была скрыта водой, иначе я моментально стал бы объектом насмешек.
А потом мы загорали, и я действительно пел песни, выбрав на этот раз кое-что из репертуара Высоцкого. Так, чтобы и Лене понравилось, и парням, потому что песни типа "Шумят хлеба" и "На дальней станции сойду" братве по барабану. А вот "Песня про друга", "Спасите наши души", "Песня о вещем Олеге", и особенно "Банька по-белому" сразу нашли понимание как у мужской, так и у немногочисленной женской аудитории. Особенно когда в "баньке" я вместо "…А на правой — Маринка анфас" спел "…А на правой — Ленкин анфас", после чего моя спутница слегка зарделась. Причем зарделась явно не от палящего солнца, потому что в этот момент мы прятались в тени, совмещая песни и импровизированный обед.
Однако, как же трудно брать баррэ на такой кондовой гитаре! Все пальцы в кровь сотрешь…
— День добрый, ребята!
Мы обернулись. Рядом стояли двое мужчин среднего возраста, оба в плавках, и я подумал, что лицо одного из них кажется мне смутно знакомым.
— И вам не хворать, — первым из нас среагировал Бугор.
— Мы тут компанией неподалеку расположились, — сказал тот, что показался знакомым, — и стали непроизвольными слушателями песен, которые исполняет этот молодой человек. Кстати, как вас зовут?
— Егор.
— Меня Алексей, а это Володя.
Мы обменялись рукопожатиями, и тут меня словно опять пронзщил электрический разряд.
— Постойте. А ваша фамилия не Леонов?
— Точно, Леонов, а откуда ты меня знаешь?
— Ну вы же космонавт…
Блин, он же еще не летал, полетит, насколько я помнил, в 1965 году, и станет первым космонавтом, вышедшим в открытый космос. Но это все в будущем, сейчас-то его никто не знает.
— Вот, Лешка, слава мчится впереди тебя, — усмехнулся его спутник. — Еще не летал, а уже подростки тебя узнают.
— Да какая слава, Володь… Слушай, парень, а правда, откуда ты меня знаешь?
— Э-э-э… В какой-то газете была фотография первого отряда космонавтов, вот ваше лицо и запомнилось.
— Надо же, кто бы мог подумать… Кстати, Володя у нас тоже член первого отряда космонавтов, Комаров его фамилия.
Вот ведь, а Комарова я не узнал. Зато помнил, что он погибнет во время посадки, и всего через несколько лет. Вот только точный год трагедии выпал из памяти.
— Жалко, нет фотоаппарата, а то бы сфотографировались на память, — встрял Сява. — Батя с мамкой обалдели бы.
— Так у нас есть, ребята, давайте сфотографируемся, — предложил Леонов. — А фото мы вам потом вышлем, вы только адреса свои оставьте. Или лучше один кто-нибудь, так легче будет, мы ему все пять… нет, шесть фотографий и отправим.
— Клево! — подпрыгнул Сява, да и остальные парни оживились.
— Вот только мы подошли узнать, чьи песни, Егор, ты пел сейчас.
— Это он сам сочиняет, — ответил за меня Муха.
— Серьезно?
Я пожал плечами, мол,
— А я-то думаю, вроде раньше этих вещей не слышал. И очень, я вам скажу, неплохие песни. Даже жалею, что магнитофон с собой не захватили из Звездного городка.
— А вас что, так вот отпускают отдохнуть на природу? — это уже спросил я.
— Редко, но случаются у нас праздники, — усмехнулся Комаров. — На пару дней отпустили с семьями повидаться. Вон наши жены там сидят, и дочки мои, — кивнул он в сторону небольшой компании из двух женщин и двух девочек. Причем одна из женщин была явно беременной, хотя и скрывала живот под сарафаном. Вряд ли это жена Комарова, беременная третьим, тем более что дочки в этот момент щебетали с другой женщиной.
— Значит, сам сочиняешь песни? — вернулся к теме беседы Леонов.
— Есть такое.
— И поешь только в компаниях?
— Эти — да, а другие вы скоро услышите в исполнении Бернеса, Мулермана, Пьехи, Миансаровой, Клемент…
— Лидии Клемент? Это же моя любимая исполнительница! А что она будет петь?
— "Нежность". Если хотите, могу попробовать ее исполнить под гитару, чтобы вы имели представление о песне.
— Конечно, хотим! Только, знаешь что, Егор, давай вернемся к нашим, девочкам тоже интересно будет послушать. А то далековато все-таки…
В общем, мы всей компанией переместились к женам и детям космонавтов, где я и спел "Нежность". После нескольких секунд затишья беременная супруга Леонова тихо сказала:
— Ребята, это же про вас песня, про космонавтов.
— Точно, а я-то думаю, чего это меня так пробирает, аж до костей, — поддержал Комаров. — Парень, ты настоящий талант, если придумываешь такие песни.
— А мы это, фотографироваться будем? — вылез Сява.
— Что? Ах да, конечно. Валя, будь добра, подай фотоаппарат.
В руках Комарова оказался "Зенит-С", судя по надписи на передней панели.
— Так, кого бы попросить нас всех сфотографировать. Эй, молодой человек! Да-да, вы. Будьте добры, сфотографируйте нас. Да, здесь все просто, вот спуск, смотрите в видоискатель.
— Ну что, все готовы? — спросил новоиспеченный фотограф. — Три-четыре! Еще разок? Хорошо. Замерли, улыбаемся… Отлично! Держите ваш аппарат.
Мы поболтали еще минут десять, после чего космонавты, поглядев на часы, с сожалением отметили, что им нужно собираться, потому что вечером они обязаны быть в расположении воинской части, расположенной на территории Звездного городка. Напоследок записали мой адрес, пообещав выслать фотографии на всех, посоветовали не злоупотреблять пивом и отбыли восвояси.
А я в этот день стал настоящим героем в глазах моей девушки. И через несколько часов, проводив Лисенка до подъезда ее дома, я на прощание был вознагражден легким поцелуем в губы. А вечером я не мог уснуть. Не потому, что вспоминал этот поцелуй, хотя не вспоминать его было невозможно, а потому, что моя спина жутко обгорела, и я мог лежать только на животе. Представляя, как в течение ближайших дней с меня начнет слезать шкура, я сумел задремать только далеко за полночь.
Глава 9
1 сентября 1961 года с чувством легкого благоговения я переступил порог здания, находящегося по адресу Мерзляковский переулок-11. Ну вот я и студент Академического музыкального училища при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского! В прошлой жизни мои достижения ограничились обычным музыкальным училищем в Рыбинске, об академучилище я мог только мечтать. Может быть, я и вернулся в прошлое, пусть и в другое тело, чтобы получить шанс начать все сначала уже на более высоком уровне?
Естественно, по случаю 1 сентября я был одет в свой лучший костюм. Нужно будет на днях забежать в магазин, прикупить что-нибудь попроще, на повседневку. Благо что с деньгами особых проблем сейчас нет, от "Апогея", а особенно от музыкантов из "Арагви" денежные средства поступают регулярно. И похоже, доблестная милиция в лице майора Бутыльникова почему-то на это предпочла закрыть глаза. Неужто так подействовала песня об их нелегкой работе?