Эдуард перебивался случайными заработками, тёмными делишками, но Марго это совершенно не беспокоило. Для неё деньги не пахли, ей было наплевать, как они были заработаны.
И вот теперь слегка пьяная Марго сидела перед ним на стуле и облизывалась. Он подошёл к ней, тяжело дыша, и взял за волосы. Она открыла рот, из которого на Эда пахнуло пивом, смешанным с запахом сигарет. Он закрыл её рот страстным поцелуем, преодолевая невольную тошноту, и опустил руку на грудь. Марго заёрзала на стуле, и он повалил её на пол. Пол был давно не мыт, но его это не беспокоило. Он грубо вошёл в неё, даже не раздевая, и быстро кончил. Она вскрикнула и обмякла. Эд встал с пола и отряхнулся.
– Хоть бы полы помыла…
Марго села, поправляя растрепавшиеся волосы.
– Помою… завтра.
– Ловлю на слове, жёнушка.
– Да чего уж там, муженёк…
Они разделись и перебрались на постель, застеленную несвежим бельём. Марго зевнула, опять обдав Эда смесью запахов. Он отвернулся и закрыл глаза. Марго сонно ворочалась.
– Послушай! Ты там юбку подлиней надень! Мама просила. – Эдик выглянул из-за шкафа, где выбирал галстук.
Марго лежала на кровати, перелистывая журнал.
– Это ещё зачем? Боится, не возьмут?
– Ну что всё время выпендриваешься?! Можешь хоть раз сделать так, как тебя просят? Тем более, это для тебя, не для неё, идиотка!
– Ну да, для меня, как же. Вам – лишь бы я декретные получала…
– А что в этом плохого, скажи на милость? Или у тебя от пива совсем крыша съехала?
– Ладно. Надену брюки.
– Через час мама тебя на проходной ждёт, пошевеливайся.
– Успею. Такси возьму.
– Не круто ли для тебя на такси разъезжать?
– Заткнись, а?! А то вообще никуда не пойду! Ты меня теперь кормить обязан, понял?!
– Ещё слово, и я убью тебя, дура! – Эдик, наконец, нашёл галстук и надел его. – Чтобы через час была на проходной. Я пошёл. – Он быстро вышел и захлопнул за собой дверь.
Марго кинула ему вслед журнал. Потом встала, подошла к шкафу и начала рыться в поисках подходящей шмотки.
Свекровь ждала на проходной. Марго заметила, как недовольно она посмотрела на такси, привёзшее её к месту назначения, и поджала губы.
– Здрасьте, тётя Римма.
– Привет, коли не шутишь. Какая я тебе тётя?
– Ну не мама же…
– Господи, ну и язык у тебя! Поганый. Пошли уже, ждут, – окинула она невестку с ног до головы оценивающим взглядом. – Спасибо, хоть не в трусах пришла…
Марго промолчала. Они прошли по коридорам и вошли в кабинет, предварительно постучав. Свекровь первая всунула голову:
– Леонид Степанович, можно?
Мужчина средних лет, ближе к пятидесяти, поднял голову и кивнул. Свекровь протиснулась в кабинет, таща за собой Марго.
– Это наша Маргариточка, я вам говорила…
Мужчина поднял глаза и встретился взглядом с Марго. Она улыбнулась ему. Он опустил глаза и снова уткнулся в бумаги, делая вид, что чрезвычайно занят.
– Ну, так как? Возьмёте? – Голос у свекрови источал мёд, и Марго захотелось ударить её по слащавому лицу.
– Пусть устраивается.
– Вот спасибочки! Век не забуду! Заявленице ей где оставить?
– У секретаря напишите и ко мне, я подпишу – и в кадры. Должность только рабочая будет, а работа, как договаривались.
– Она согласна.
Марго решила подать голос.
– Что вы, тётя Римма, за меня всё говорите? У меня у самой язык есть. Что за работа, уточните, пожалуйста.
Леонид Степанович бросил взгляд на Марго и покраснел.
– В кабинете прибрать, кофе сварить, бумагу изредка напечатать. Устроит?
– Вполне, – Марго бросила на мужчину красноречивый взгляд. – Хоть завтра выйти могу.
– Не спешите. Устройтесь, как положено.
Марго со свекровью вышли, и в коридоре свекровь сердито дёрнула её за рукав.
– Что на тебя нашло? Молчать не можешь?
– Нашло просто. У него глаза масляные. А вдруг он ещё чего захочет? Чувствую, не всё тут чисто!
– Господи, ну и дура же ты! Иди, пиши заявление и неси к нему. А мне работать пора.
– Счастливо.
Марго долго смотрела вслед уходящей свекрови. Нюх её подводил редко. Но в данном случае мужик не вызвал чувства отвращения, и она отправилась писать заявление.
Когда она вернулась, Эдик был уже дома.
– Ну как?
– Нормально. С понедельника выхожу на работу.
– Поздравляю.
– Не стоит. Лучше бы себе приличную работу нашёл, чем жену в интересном положении эксплуатировать. Сутенёр хренов.
– Найду, без твоих указаний. Я деньги ношу? Ношу. Чего тебе ещё надо?
– А то, что за твои делишки головёнку тебе отщипнут, и не заметят. Ребёнка сиротой раньше времени оставишь, придурок!
– На улице не останешься. Я ж тебя прописал.
– Да нужна мне твоя халупа! Вот счастье-то!
– А что тебе надо?
– В данный момент – муж и деньги. Деньги в первую очередь, муж в довесок. Кто меня с ребёнком кормить будет?
– Слушай, ты прямая, как осиновый кол! Глупее тебя ещё никого не встречал. Любопытно даже. Заездила. За пивом лучше сбегай.
– Сам беги. У меня ноги отваливаются. И сигарет не забудь!
– Да пошла ты со своими сигаретами! Роди для начала.
– Рожу, не переживай. – Марго широко зевнула, обнажив крепкие жёлтые зубы.
– Марго! Свари мне кофе! Без сахара!
Марго одёрнула юбку, едва прикрывавшую колени, и поправила причёску.
– Сейчас, Леонид Степанович! – Это был условный сигнал.
Она поставила чашку из кофеварки на поднос и вошла в кабинет. Леонид Степанович похотливо улыбнулся при виде её.
– Прекрасно выглядишь, детка!
– Стараюсь. – Марго поставила кофе на стол и пошла закрывать дверь.
– Премию хочешь? – Босс игриво сверкнул глазами. – Завтра выпишу. Только за премию полагается ударная работа. Готова?
– Я, как пионер, всегда готова… – Марго подошла к боссу и положила руку ему на ширинку. – О! Что там у нас?
Леонид Степанович уже расстёгивал ремень на брюках.
– У нас небольшой перерывчик. Имеем право… – Он откинулся на стуле и блаженно закатил глаза.
Марго встала с колен и отряхнулась. Босс тяжело дышал.
– Отлично, детка. Считай, премия у тебя в кармане. Ты славно поработала своим прелестным язычком.
Марго открыла дверь и вышла. Налила себе кофе, насыпав в чашку побольше сахара – хотелось уничтожить неприятный привкус во рту. Отхлебнула глоток и задумалась, предавшись воспоминаниям. Она давно уже знала, что просто так ничего не дается, во всяком случае, ей. Даже эту паршивую мизерную премию нужно было зарабатывать. Но Марго не сетовала – так, значит так. Тем более, что и ей самой это доставляло немало приятных минут. Так уж она устроена, и с этим ничего не поделаешь. «Вино и мужчины, моя атмосфера», – припомнилась ей строчка из песни.
Она достала зеркало и припудрила нос. Все-таки, она – дрянь, Эдик в этом был прав. Она немного покривила душой, рассказывая ему про себя. Консерватория! Со смеху умереть можно! Деньги родителей! Еще раз ха-ха! Смешно совсем. Только не потому, что денег у её родителей не было. Деньги у них были, и не маленькие. Когда-то. В городе семья Марго принадлежала к местным толстосумам. Но, как известно, деньги сами по себе не способны сделать человека счастливым. Марго тошнило от лицемерия того общества, где она по праву рождения была вынуждена вращаться. Одни и те же разговоры о доходах, процентах, вложениях нагоняли на нее смертельную скуку. После того, как Марго должна была окончить университет, папаша приготовил ей теплое место в его банке, и Марго, несмотря на свое нежелание, не стала перечить. Чтобы выразить внутренний протест, в десятом классе переспала с партнером своего отца, предусмотрительно засняв их милые развлечения на скрытую камеру.