Она опустила глаза. Я присел рядом с ней и взял её за руку.
— Почему ты не рассказала мне? Я думаю, это очень важно. Я должен был знать.
Эрика посмотрела на меня каким-то болезненным взглядом, и от него мне стало как-то не по себе. Я крепче сжал её руку.
— Логан, это уже не имеет никакого значения.
— Как это не имеет значения? Болезнь вернулась, и мы…
— Замолчи, Логан! — вдруг закричала Эрика, и я покорно умолк. — Замолчи, и больше никогда не возвращайся к этой теме в разговоре!
— Не нервничай, пожалуйста. Доктор сказал…
— Да нет мне никакого дела до слов этого доктора! Я сказала, что больше не хочу это обсуждать.
Я начинал злиться. Эрика не дала закончить мне почти ни одной фразы! Сначала я тоже хотел накричать на неё, но вовремя вспомнил слова дока. Мне нужно постараться сделать так, чтобы Эрика меньше нервничала, и самому держать себя в руках, быть сдержанным, спокойным.
Я молча вышел из комнаты. Следовало дать Эрике немного времени, чтобы она смогла успокоиться. Я нашёл на кухне лимон, налил чай в маленькую фарфоровую чашечку и вернулся в спальню.
Эрика отказалась от чая. Я не стал настаивать, не хотелось вновь волновать её. Присев напротив девушки, я поднял на неё уставшие глаза.
— Можно задать тебе один очень важный вопрос? — спросил я. Мне больше не хотелось оттягивать этот разговор, я понял, что нужно действовать решительно.
— Можно.
— Мы с тобой вместе?
Эрика замерла и смущённо опустила глаза. Я внимательно смотрел на неё, ожидая ответа.
— Если честно, я не могу дать ответ, — сказала она дрожащим голосом. — Я даже не знаю, как мне себя вести после этого. Знаешь ли, Логан, мне никогда раньше не изменяли. Наверное, я должна безумно злиться на тебя, может, даже ненавидеть, но… Я не чувствую злости. Этот приступ, он… Он будто потушил во мне пламя гнева. Я не сержусь, и это кажется мне странным. Всё, что я чувствую сейчас, это безмерная благодарность тебе за то, что ты со мной.
Я опешил. Благодарность? Какая к чёрту благодарность? Я предал её, а она пытается выразить мне благодарность?!
Нет, нет, нет. Всё не должно было обернуться вот так. Эрика пытается оправдать меня в своих глазах и сохранить наши отношения. Это неправильно. Она не должна так поступать.
— Я думал, ты захочешь расстаться со мной после того, как узнаешь о моей измене.
Она должна меня бросить, просто обязана! У наших отношений нет будущего.
— Я тоже так думала. Но потом я представила свою жизнь без тебя, и в то мгновенье целый мир утратил для меня меня все свои краски. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной всю жизнь. И я не хочу дать безрассудной мелочи разрушить наши судьбы.
Я сидел, уныло повесив голову. Слова Эрики были абсолютно искренними и шли от самого сердца. Я понял, что она не расстанется со мной, даже если я изменю ей тысячу раз. Она назовёт это «безрассудной мелочью» и простит. После её слов мне стало не по себе от собственных мыслей и намерений. Я признавался ей в любви и играл роль любящего парня, а в душе мечтал о нашем расставании. Теперь я не смогу простить себя за то, что хотел так подло обойтись с ней. Эрика не заслуживает такого отношения к себе. Она была абсолютно честна со мной, а взамен получила лишь ложь, притворство, а позже и предательство.
— Всё, что я хотел бы услышать сейчас, это твои слова о моём прощении. Меня угнетают воспоминания о своём поступке, и, если ты позволишь, я хочу вырвать эту страницу из книги своей жизни.
Эрика смотрела на меня понимающими глазами.
— Как бы там ни было, ты всё же поделился этим со мной. И я думаю, это о многом говорит. Я простила тебя тогда, когда пришла в себя после приступа. Было приятно видеть тебя рядом, потому что, по правде говоря, я думала, что больше не нужна тебе.
«Так и есть», — подумал я, а вместо этого лишь спросил:
— Как ты могла думать так, милая? Я… я… люблю тебя…
— И я тебя.
Я приблизился к ней, чтобы поцеловать, но внезапно прозвучавшее уведомление о новом СМС заставило меня отстраниться. Я достал телефон из кармана и быстро прочёл смс.
— Кто это? — холодно спросила Эрика.
— Это Джеймс. Мне жаль, но я должен ехать.
— Что-то случилось?
— Похоже на то…
Я ещё раз пробежал глазами по буквам, что чернели на светлом фоне дисплея мобильного. «Приезжай ко мне. Это очень срочно».
— Ты ещё приедешь?
— Конечно. — Я наклонился к ней и быстро поцеловал в губы. — Постараюсь приехать к тебе как можно скорее.
Я спешно покинул дом Эрики. Голову заняли тёмные, неприятные, тревожные мысли. Мне никогда не приходилось получать от Джеймса подобные сообщения, и это пугало. Похоже, случилось что-то действительно серьёзное. Нужно спешить.
Дверь от дома Джеймса, как это обычно бывает, была незаперта. Я ворвался в гостиную. Джастин и Джеймс сидели на диване, угрюмо повесив головы. Вид обоих не вызывал положительных эмоций: парни были необыкновенно печальны, выражение лиц — хмуро, как-то даже сердито.
— В чём дело? — спросил я и указал на мобильный телефон, что держал в руке. — Джеймс, ты написал мне…
— Да, кое-что случилось, — прервал меня друг до неузнаваемости печальным голосом. — Наверное, тебе лучше присесть.
Я покорно опустился в кресло и посмотрел на парней. Сердце сжалось от пугающей неизвестности.
— Недавно мне позвонила Рейчел, — начал Джеймс, не поднимая на меня глаз. — Родная сестра Пита, насколько ты помнишь. Так вот, Рейчел пригласила нас троих на одно мероприятие в дом Джонсонов.
— Мероприятие? — оживившись, переспросил я. — По какому поводу? Это вечеринка в честь дня рождения?
— Нет, Логан. Это похороны.
Весь энтузиазм внутри меня погас в одно мгновенье. Кажется, в тот момент я лишился дара речи от сковавшего меня беспокойства.
— По… похороны? Но кто…
— Пит, — прервал меня Джеймс, вероятно, предугадав мой вопрос. — Пита не стало вчерашним утром. Они с Кэтрин возвращались с вечеринки Дэна, и Пит не справился с управлением. Его выбросило через переднее стекло, он умер на месте. А Кэтрин… Она сейчас в реанимации.
Я сидел молча, слова застряли в горле, словно кость. Внутри теснилась гамма чувств, которые нельзя было описать никакими словами. Но самым сильным из этих чувств была боль утраты.
Я долгое время повторял себе, что ненавижу друзей Джеймса, ненавижу их обоих в равной степени. Они постоянно грубо шутили, никогда не давали мне вставить слово в разговор и почти никогда не позволяли нам с Джеймсом побыть наедине. Но только сейчас я осознал, какое в действительности у меня было отношение к Питу.
На фоне Джастина этот парень казался мне даже милым. Пит любил готовить, он часто готовил нам завтраки, если мы до утра репетировали у Джеймса в гараже. Он был отличным музыкантом с хорошим голосом, и мне было тяжело теперь представить нашу группу без Пита. У него присутствовало чувство юмора (да, могу признать это: его шутки не всегда были на уровне детского сада), он умел быть смешным, а если надо было — мог быть и серьёзным. Пит был понимающим человеком, это я понял тогда, когда меня выписали из больницы. Он не пытался меня унизить, подло пошутить или обвинить в слабости — того же нельзя было сказать про Джастина. В какие-то моменты Пит бывал нежным: эту черту своего характера он проявил, когда мы с парнями нашли на заднем дворе Джеймса птицу с повреждённым крылом. У Пита была светлая голова: он думал о своём будущем. Вспомнить даже наш разговор, когда мы вчетвером выбирали название для нашей группы. Пит мечтал о том, что его дети будут обеспечены, что у них будет еда, вода и крыша над головой. Думаю, можно многое сказать о человеке, в голове которого живут такие мысли.
Вернее, жили. Сейчас от Пита остались лишь воспоминания и этот список его достоинств, который только что открылся моему сознанию.
Меня часто мучал вопрос жизни и смерти. Как же легко потерять близкого человека и как же больно это осознать. Ещё вчера ты общался с ним, видел его, мог к нему прикоснуться. А сегодня узнаёшь, что его больше нет. Ты больше не сможешь посмотреть ему в глаза, не сможешь поговорить с ним. И тогда начинаешь задумываться: почему мы не ценим нашу жизнь и жизнь наших близких, принимая её как должное? В любой момент мы можем её лишиться — в любой час, в любую секунду. Смерть беспощадна. Она забирает людей, не спрашивая, не предупреждая. И, что самое ужасное, умирают даже люди, которые ещё не успели пожить. Дети, подростки — у них ведь ещё вся жизнь впереди. Но каждому из нас отведено своё время, и мы не можем знать, когда оно закончится.