Его взгляд упал на нож, что лежал на столе.
— Прости, — устало сказал он. — Я не хотел пугать тебя и… Прости. Не держи на меня зла.
Я молча кивнул. Только что он без причины обвинил меня в предательстве и чуть не убил из-за этого, а теперь просит не держать на него зла?
— Ладно, давай не будем говорить об этом сейчас, — предложил Джеймс и бросил в чашку с чаем три лимонных дольки. — У меня в гостиной сидит ревущий Джастин, и нам нужно его успокоить.
По правде говоря, меня сильно ранил Джеймс. Он так старался облегчить страдания Джастина, что, казалось, даже не обращал внимания на то, что чувствую я. Между прочим, я тоже потерял человека, который был близок мне. Я надеялся услышать от друга хотя бы несколько слов поддержки. Но их не прозвучало.
Виски, добавленный в чай, разморил Джастина, и он уснул. Мы с Джеймсом не без усилия оттащили его на второй этаж и уложили в спальне для гостей.
— Как насчёт ужина? — спросил друг, взглянув на часы. Удивительно! Он вёл себя так, будто между нами не было того разговора на кухне, будто он не подозревал свою невесту в измене, а меня — в предательстве.
— Я бы не отказался.
— Пойду вниз, закажу суши. Какие тебе взять?
— Я доверяюсь твоему вкусу.
Джеймс спустился в кухню, а я бесшумно проскользнул в его спальню. Хэйзи сидела на кровати спиной ко мне и говорила с кем-то по телефону.
— Это очень важный разговор? — спросил я тоном, не терпящим возражения. Хэйзи обернулась.
— Джекки, я перезвоню тебе позже.
Я без приглашения вошёл в комнату. Хэйзи положила мобильный на кровать и внимательно посмотрела на меня.
— Она только что вспоминала о тебе.
— Да ну? — вяло отозвался я.
— Тебе даже не хочется узнать, о чём говорила Джекки?
— Не горю желанием узнать это. Я пришёл сюда по другому поводу.
Она заинтересованно посмотрела на меня.
— Каким местом ты, чёрт возьми, думала, когда говорила с Джеймсом обо мне?
— Что? Он что-то говорил об этом?
— Да, говорил! Он устроил мне сцену ревности на кухне. Ещё немного, Хэйзи, и твой длинный язык разболтает все наши секреты!
— Джеймс что, действительно ревнует меня к тебе?
— А ты считаешь, я всё это выдумал?
Хэйзи опустила глаза и немного помолчала.
— Я делала это специально.
— Что, прости?
— Я делала это специально, — повторила она и подняла на меня свои серые глаза. — Я намеренно говорила Джеймсу о тебе.
— Ты что, совсем с ума сошла?! — повысил голос я и сердито сжал кулаки. — Я думал, Джеймс зарежет меня грёбаным кухонным ножом! И это всё из-за тебя, тупая ты сука! Скажи мне, зачем ты делала это?
Глаза Хэйзи расширились от страха. Она прерывисто вздохнула и опустила голову на руки. Появилось ощущение, что она вот-вот заплачет.
— Постарайся понять меня, Логан, — начала она дрожащим голосом. — Я не смогу выйти замуж за этого человека и родить ему чужого ребёнка.
— Бл…, Хэйзи, не говори так! — не выдержал я. — Почему ты не могла подумать об этом раньше? Тогда, например, когда рассказала ему о своей беременности? Или тогда, когда согласилась стать его женой? Почему?!
— Не кричи на меня, Логан. Я в конец запуталась и хочу разобраться в своих чувствах.
Я кипел от злости. Кажется, Хэйзи даже понятия не имела, что делает.
— Я не хочу за него замуж, — говорила она со слезами на глазах. — Я хотела, чтобы его разозлили мои постоянные разговоры о тебе, но я даже подумать не могла, что он начнёт ревновать. Я пыталась быть капризной, отвратительной, просто невыносимой, я хотела, чтобы он сам бросил меня. Но, оказывается, всё, чего я смогла добиться, — это его ревность. И она лишний раз доказывает его любовь ко мне.
— О, а что же насчёт тебя? Ты его больше не любишь?
— Люблю. Но мои чувства угасают с каждым днём. Я боюсь, что однажды утром я проснусь и пойму, что он мне больше не нужен.
— То есть, ты любишь своего жениха, но пытаешься заставить его расторгнуть помолвку. Прости, но где здесь логика?
— Да неужели ты не можешь понять, Логан? Дело в тебе. Ты стоишь между нами. Из-за моих чувств к тебе мне начинает казаться, что я не смогу быть счастливой рядом с Джеймсом. Я не смогу осчастливить и его тоже. Я хочу быть только с тобой.
— Ты не будешь счастлива вместе со мной, — равнодушным голосом сказал я. — Ты не будешь счастлива ни с одним из нас, а виной тому твоя грязная ложь.
— А ты счастлив рядом с Эрикой? Ты ведь тоже врёшь ей!
— Речь сейчас совсем не об этом! Из-за тебя, Хэйзи, мы почти поругались с Джеймсом.
— Я знаю, прости. Я поступила очень глупо.
Что же это получается? Мы с ней оба не хотим этой свадьбы, только каждый из нас преследует разные цели. Она хочет быть ближе ко мне, а я — ближе к Джеймсу. Но если я не ошибаюсь, Джеймс тоже не горит желанием жениться в двадцать три года. Он ещё не успел насладиться молодостью и свободой, а уже через несколько месяцев планирует стать мужем. То есть мы трое не желаем этой свадьбы, и все мы лжём друг другу: Джеймс врёт Хэйзи, что он рад стать для неё любящим мужем; Хэйзи врёт Джеймсу – ой, мало ли она ему врёт? – и, наконец, я вру Джеймсу, что рад за них с Хэйзи. Замкнутый круг какой-то. Что из этого может получиться? Даже подумать страшно. Неужели каждый из нас постарается помешать этой свадьбе и сделает это так, чтобы двое других ничего не заподозрили? Какая-то трагически-комичная ситуация.
— Джеймс был очень сердит? — Голос Хэйзи вырвал меня из своих размышлений.
— Просто чертовски. Но сейчас его голову занимают другие мысли.
— Другие мысли?
— Ну, да. Он думает о Пите и о предстоящих похоронах.
— Что? — удивлённо спросила Хэйзи. — Пит… умер?
— Джеймс не рассказал тебе?
— Нет. Боже мой, да как о таком можно молчать? Это же… Это просто ужасно. Мне очень жаль Пита.
— Мне тоже. Джеймс заказывает суши на ужин, ты что-нибудь будешь?
— Спасибо, не хочется.
Я молча покинул спальню и зашёл проведать Джастина. Тот спал, негромко постанывая во сне. Я долго стоял у двери и смотрел на него. Впервые в жизни я испытывал жалость к этому человеку. И верно: сейчас Джастина можно разве что пожалеть…
Я видел Рейчел Джонсон всего лишь раз в жизни, это было на вечеринке в честь дня рождения Пита. Мы познакомились с ней ночью, когда большинство пьяных гостей уже отправилось на покой. Она была младшей сестрой Пита, разница между ними небольшая — всего лишь четыре года. Рейчел была невысокой девушкой с чёрными, как шёлк, волосами, которые доставали ей до плеч, и с большими голубыми глазами, что всегда смотрели пристально и изучающе. Нельзя было сказать, что она красавица, черты лица Рейчел я мог бы назвать даже… уродливыми. Но всё же глаза у неё были потрясающие. Наверное, это была самая привлекательная и самая живая часть её лица. В ночь знакомства мы с Рейчел говорили недолго. Она оказалась довольно неинтересным собеседником, я быстро заскучал в её компании. Рейчел говорила торопливо, мало, задавала много вопросов и внимательно слушала. Иногда она подолгу молчала, уставившись в одну точку и думая о чём-то своём. Из мира собственных грёз её было не так-то просто вытащить: Рейчел порой не реагировала на чужие слова, поэтому приходилось несколько раз повторять её имя или касаться её плеча. Для меня этот человек ничего из себя не представлял, и, наверное, я бы даже не обратил на неё внимания, если бы не одно обстоятельство. Рейчел была прикована к инвалидному креслу.
В ночь нашего знакомства я старался не уделять её положению особого внимания. Мы общались на равных, я даже присел на стул, чтобы не смотреть на Рейчел сверху вниз. Но мне всё же было чертовски интересно, почему она не может ходить. Пит об этом никогда не говорил: наверное, не считал нужным рассказывать. Я ни о чём не спрашивал тоже, мне не хотелось ставить Пита и Рейчел в неловкое положение.