Джеймс. Он оказался совсем не таким, каким я его считал. Какой же он чёрствый! Ему наплевать на меня и мои чувства. Как он мог так поступить? Пережив расставание со своей возлюбленной, он должен был понять, насколько это больно. Но он говорил мне такие слова, будто не понимал, что перед ним стоит его лучший друг. Я стал чужим для него из-за одной фразы. Подумать только! Из-за одной глупой фразы!
Он отверг меня. В одно мгновение я лишился самого близкого друга и любимого человека. Какая боль! Он втоптал в грязь мои чувства и, кажется, даже не понял, чего лишил меня.
Мой разум затуманился. Я уже слабо помнил наш разговор, но последние реплики Джеймса эхом звучали в моей голове.
Он не хочет меня видеть. Он больше никогда не заговорит со мной и даже не посмотрит в мою сторону. Как же это глупо! Как же он примитивно мыслит! Зачем он вёл себя так? Зачем? Он мог быть снисходительным, он мог…
Кое-как поднявшись с пола, я переместился на второй этаж. Стены в коридорах были пустые: вчера вечером Джеймс снял все фотографии, что висели здесь.
Джеймс… От одного его имени сердце начинало колотиться быстрее. Нет, надо перестать думать об этом. Так я делаю себе ещё больнее. Но как об этом не думать? Джеймс был моей жизнью, и я не мог не думать о нём…
Оказавшись в спальне, я распахнул дверцы шкафа и достал оттуда свой чемодан. Надо собрать вещи, и как можно скорее. Надо как можно скорее убраться из этого дома.
Пока мои дрожащие руки небрежно складывали одежду в чемодан, я вспоминал вчерашний день. Страшно предположить! Вся моя жизнь рухнула за два дня. Я потерял всё, что у меня было, и приобрёл то, что мне совсем не нужно.
Боже…
Я сел на кровать и пустил пальцы в волосы. Что будет с моей дочерью? Я слабо верю в то, что Хэйзи возьмёт её воспитание на себя. Ха-ха! Ей не нужен этот ребёнок, совсем не нужен. Ей будет проще поселить несчастную девочку в доме малютки и забыть про неё. И я даже не буду знать об этом!
В какой-то момент мне в голову пришла мысль отыскать Хэйзи и навсегда остаться рядом с ней. Но я тут же отогнал её в сторону. Я, конечно, знаю, что моя жизнь сейчас напоминает кучу дерьма, но усугублять своё положение вечным пребыванием рядом с Хэйзи… Это слишком. Даже для меня.
Нет, я буду один. Я останусь один до конца своих дней и всю жизнь буду принадлежать самому себе. А Хэйзи… Я буду писать ей и интересоваться нашей дочерью. Хотя бы по праздникам. Хотя бы на её день рождения.
Я вновь принялся складывать свои вещи, но мысли мои были далеко. Я невольно вспомнил вчерашний разговор с Джеймсом во время венчания и его слёзы. В ту минуту, когда я увидел их, внутри меня что-то оборвалось, а весь мир просто рухнул. Не знаю, что это было. Но это было.
Внутри всё сжалось от жгучих воспоминаний. Я выронил из рук свою рубашку и медленно опустился на пол. Горло сжала чья-то рука, из моих глаз брызнули слёзы.
Я лёг на живот и до боли сжал кулаки. Грудь разрывалась на части, образ Джеймса, стоявший перед глазами, вызывал в моей душе океан чувств. Я громко рыдал, сердито стучал кулаками и ногами по полу и издавал нечеловеческие стоны. На что же я сердился? На самого себя. Я ненавидел свои слёзы и теперь ненавидел себя за свою слабость.
Я чувствовал себя таким беспомощным и таким униженным… За всю жизнь я не испытывал большего унижения, чем сегодня ночью. Моё чувство собственного достоинства было смешано с дерьмом, и всё это заслуга Джеймса…
О, нет. Снова я вспоминаю о нём, вызывая тем самым новую волну безудержных рыданий. Не могу поверить. Ещё несколько дней назад я мог чувствовать себя счастливым, а сейчас… Сейчас я лежу на полу, захлёбываясь в собственных слезах, и не знаю, что делать дальше. Просто не знаю.
Примерно через час я успокоился. Истерика отпустила, но боль и обида остались сидеть глубоко внутри. Думается, я до конца дней проношу в своей душе эти два отвратительные чувства.
За окном уже светало. Это значит, Джеймс скоро должен вернуться. Я не мог позволить нам встретиться, поэтому, наспех собрав оставшиеся вещи, покинул дом Джеймса и поехал к маме.
Увидев меня с чемоданом на пороге, она решила, что я вернулся домой. Но это было не так. Я приехал сюда лишь за тем, чтобы попрощаться с ней.
Я не мог больше жить в этом городе. Каждое из мест напоминало мне о моей несложившейся жизни здесь, а вместе с тем — и о боли, что мне причинили. Я не желал быть заложником прошлого. Поэтому я решил навсегда оставить Бэй-Сити, а вместе с ним — все воспоминания, приносящие боль душе.
И я уехал. Вернее сказать, улетел в далёкую Англию. Я ничем не мог объяснить свой выбор и желание жить тут, на родине Битлз. Просто мне так захотелось.
«Какой дождливый город…» — думал я. Так было всегда, когда я выходил на улицу. И как люди только живут в Лондоне? Из-за туч совсем не видно голубого неба…
Но я жил здесь. И в этом тоскливом существовании прошло несколько долгих лет.
И однажды, пытаясь скрыться от ливня, я остановился среди серой улицы и задумался. Вокруг не было ни души. Даже транспорт не ездил.
Возникло чувство дежавю. Такое ощущение, что я где-то уже видел это всё и испытывал на себе то, что чувствую сейчас… Мне потребовалась минута, чтобы понять, что происходит.
Мой самый страшный сон стал реальностью. Да, да! Сон, который так долго преследовал и угнетал меня! Этот серый город, серые улицы, дождь… Я стоял один, совершенно один с невысказанной печалью и болью во взгляде, и мне некому было даже слово сказать.
Я был абсолютно одинок.
Всё это нагнало на меня непередаваемую тоску. Я медленно двинулся вдоль улицы и погрузился в собственные мысли.
В голову вдруг ударили воспоминания о нашей рок-группе. Я с улыбкой вспоминал, как мы вчетвером придумывали название для группы и делились своими искренними желаниями.
Время стёрло из моей памяти имена друзей Джеймса. Я уже слабо помнил и их внешность, но слова, что они произнесли в тот далёкий день, до сих пор жили в моей душе.
Как же их? Себасьтян и Пит?.. Не помню, даже вспоминать не буду. Один из них желал себе кучу денег, другой — хорошую жизнь своим детям. Джеймс мечтал о том, что ему никогда в жизни не придётся испытать горечь потери, а я… Я просто хотел быть рядом с любимым человеком.
Сейчас я шёл по улице и понимал, что мечты не сбылись ни у одного из нас. Себастьян (или как там его?) не разбогател: он спился, насколько мне известно. Пит — о нём и говорить не стоит. Его жизнь прервалась, так толком и не начавшись. Джеймс, несмотря на своё желание, всё же потерял близких людей и понял на собственном опыте, каково это — мириться с утратой. Что касается меня, моя надежда тоже не воплотилась в реальность. Я не проведу жизнь рядом со своим любимым человеком, не встречу вместе с ним старость… Я буду доживать свой век один: до тех пор, пока дьявол не решит избавить меня от земных мучений и предать мукам ада…
И только сейчас я начал понимать, что я всё-таки любил своих музыкантов из Мичигана. Да, я много раз говорил, что ненавижу друзей Джеймса, но это было не так. Рядом с ними прошла моя молодость, а что в жизни может быть лучше, чем эта вечная весна в сердце и ветер в голове?
Иногда, когда я засыпал один в холодной постели, мне казалось, что всего этого не было на самом деле. Мне казалось, что моя любовь к Джеймсу, ненависть к Хэйзи, участие в рок-группе, поездки в Бостон и Бруклин, внезапно свалившаяся на мою голову дочь — всё это было лишь выдумкой, плодом моего воображения. Порой я начинал действительно верить в это. Но потом прижимал руку к сердцу и говорил: «Всё это было, это было со мной на самом деле». А затем, словно невзначай, спрашивал самого себя: «Правда или ложь?»
Ответ был всегда одинаковым.