Верушка схватила их, принялась целовать, глаза ее затуманились слезами.
— Милые вы мои!.. Бедные вы мои!..
При этих жалобных словах маленькая Илонка начала кукситься, сама не понимая с чего.
— Ну мама!.. Ну чего ты?.. — капризно сказала Лили.
— Сиротки бедные!.. Чарли, мальчик мой!.. Да как же я буду без вас?.. А вы без меня?..
Лили начала покусывать губу, Чарльз, и без того расстроенный проигрышем трех долларов, часто заморгал.
— А где же он… голубок мой старенький?.. — острые глаза молодой женщины углядели спрятавшегося за колонну Кальмана. Она кинулась к нему.
Кальман казался очень смущенным тем, что Верушка его обнаружила.
— Ты прости, Верушка, я не хотел…
— Какой ты небритый, запущенный!.. За тобой никто не смотрит!..
— Я не успел побриться… А ну, ребята, оставьте маму в покое. Она спешит…
— Как ты можешь, Имрушка?.. Спешит!.. При виде этих ангелов!..
— Тебе надо собраться. И неловко перед твоим мужем.
— О чем ты говоришь? Забудь об этом человеке. Я никуда не еду.
— Он что — обманул тебя? — вскипел Кальман. — Тогда он будет иметь дело со мной!
— Угомонись, Имрушка!..
— Не угомонюсь! — вскричал бесстрашный Кальман. — Я заставлю его жениться. Я вызову его на дуэль. По матери я из рода отважных куруцев. О, Верушка, ты увидишь, как дерется потомок не ведавших страха. — Кальман сделал выпад воображаемой шпагой. — Это будет удивительный пример этнического возрождения. Я приведу его на веревке к алтарю.
— Успокойся, Имре, мы давно зарегистрировали наш брак. Он безумно любит меня.
— Попробовал бы не любить! — кровожадно сказал Кальман.
— Но я поняла, что не люблю его… Я люблю вас, мои единственные. Я даже не знала, что так привязалась к тебе, дорогой ты мой!
— Верушка, — глубоким голосом сказал Кальман, — я никогда не позволю себе разрушить чужую семью.
— Какая там семья! — отмахнулась Вера. — Вы моя семья. Мама остается с вами.
— Мама остается, мама остается! — обрадовались дети.
— Но мне неудобно перед этим человеком… твоим мужем, — жалобно сказал Кальман. — Судя по всему, он славный малый.
— Много ты знаешь!.. Истерик, скандалист, по три раза в день кончает самоубийством. Орет и плачет по каждому поводу. Ревнив, как мавр, хотя сам — французик из Бордо-дри-дри. Красивый дурак и сумасшедший. К тому же лопух, перевел на меня почти все деньги.
— Верушка, — очень серьезно сказал Кальман, — если ты действительно хочешь вернуться, то отдай ему все деньги до копейки. И ты придешь домой в том, в чем ушла. Иначе дверь окажется на замке.
В доме Кальманов готовилось большое торжество. И это крайне волновало маленькую Илонку.
— Ну, Лили, — приставала она к сестре, — разве сейчас рождество?
— Какое рождество, дурочка?
— А почему — ящики, коробки? Я думала, это подарки от Санта-Клауса.
— У нас сегодня свадьба. Папа и мама женятся.
— А разве они неженатые?
— Нет!.. Отстань!..
— Значит, мы незаконные, — последовал весьма логичный для невинного дитяти вывод.
— Дура, дура и дура! — выгадывая время, бранилась Лили. — Мы совершенно законные. Папа и мама были женаты, потом сделали перерыв, как отпуск или каникулы, а сейчас отдохнули и опять женятся.
— И будут новые законные дети? — полюбопытствовала Илонка.
— Это я тебе не скажу, — по-взрослому неискренне ответила Лили. — Детей, как ты знаешь, приносит аист. Если они его хорошенько попросят…
— Они не будут просить, — задумчиво сказала малышка. — Мама так бережет фигуру…
Лили не успела отозваться на слова сестры. Дверь распахнулась, впустив некий драгоценный блеск, сверк — невозможно было сразу постигнуть, что это: поток драгоценного металла, хрустальный водопад, сгусток серебристого света или чудо, не имеющее разгадки, а затем определилось, что это дивный, переливчатый, нежнейший мех, некогда приютивший тело Греты Гарбо, а сейчас с не меньшим успехом укутавший девичью фигуру Веры.
Девочки замерли в молитвенном экстазе, и тут вошел Имре Кальман.
— Лили, Илона, марш отсюда! — с непривычной строгостью скомандовал он дочерям, взор которых горел не детским, а женским огнем.
Когда те с неохотой вышли, с его трясущихся губ слетело:
— Ты нарушила уговор. Свадьбы не будет.
— С ума сошел, Имрушка? Я назвала столько гостей! И какой договор я нарушила?
— Эта шуба стоит целое состояние. А я сказал: вернись, в чем ушла, и ни гроша чужих денег.
— Как ты меня напугал! Можешь успокоиться — тут только твои деньги.