НЕ ТОТ УЧЕНИК
Американский композитор Джордж Гершвин, завоевавший мировую популярность, неожиданно решил поучиться у кого-нибудь из современных мастеров композиции. Гершвин поехал в Париж и обратился к прославленному французскому композитору Морису Равелю. Тот удивленно посмотрел на уважаемого гостя:
— Я мог бы вам дать несколько уроков, но скажите откровенно, зачем вам становиться второстепенным Равелем, будучи уже и так первостепенным Гершвином?
ДВОЙКА ПО АРИФМЕТИКЕ
В одном доме встретились Альберт Эйнштейн и Ганс Эйслер. Зная, что Эйнштейн играет на скрипке, хозяйка попросила его сыграть что-нибудь в ансамбле с Эйслером. Эйслер сел за рояль, Эйнштейн стал настраивать скрипку. Несколько раз композитор начинал вступление, но Эйнштейн никак не мог попасть в такт. Все попытки начать вместе остались безуспешными. Закрывая крышку рояля, Эйслер шутливо заметил:
— Не понимаю, как весь мир может называть великим человека, который не умеет считать до трех!
Дм. Покрасс.
Шарж И. Шмидта
НЕ СЛАВЫ РАДИ
— Помню, до революции, — рассказывает Дмитрий Яковлевич Покрасс, известный советский песенник, — мы с братом Даниилом еще подростками написали романсы и принесли их одному человеку, который держал музыкальный магазин. Он прослушал романсы и пожал плечами: то ли они ему не очень понравились, то ли его смущал возраст композиторов. В это время вошла женщина, заглянула в ноты и сказала: "Какие талантливые романсы!" И у нас их купили, эти сочинения… Женщина эта… была нашей мамой! Нас было у нее двенадцать…
ЧУЖОЕ "ДО"
В центральной арии Фауста из одноименной оперы Гуно есть очень трудное место: "до" третьей октавы. К финалу этой арии тенора часто выдыхаются и либо берут завершающее "до" с большим напряжением, либо вовсе его не берут. Известный тенор Роман Исидорович Чаров рассказывал, как, будучи еще молодым певцом, он из первой кулисы брал это злополучное "до" за итальянскую знаменитость — тенора-гастролера, а тот тем временем поворачивал голову так, что введенная в заблуждение публика все лавры относила за счет гастролера.
И. Козловский.
Шарж Кукрыниксов
НЕ МОЖЕШЬ — НЕ БЕРИСЬ
Иван Семенович Козловский превосходно исполнял партию Пинкертона в опере "Чио-Чио-сан" Пуччини. Заключительный дуэт первого акта в его исполнении — это поистине песнь торжествующей любви, мощная разрядка нахлынувших чувств. Заканчивая дуэт, певец поднимал Чио-Чио-сан на руки и нес через всю сцену.
После Козловского многим исполнителям роли Пинкертона захотелось подражать ему, причем не его умению петь или вообще держаться на сцене, а именно "силовому приему". Однажды на гастролях какой-то тенор, мужчина невысокого роста, решил продемонстрировать такой же финал. Исполнительница роли Баттерфляй была замечательной певицей, но очень грузной дамой. Когда действие подходило к финалу, оркестранты, откуда-то успевшие узнать о намерениях певца, заранее повскакивали со своих мест, не обращая внимания на метавшего молнии дирижера: "гастролер" схватил перепуганную мадам Баттерфляй на руки, стремительно рванулся вперед… и грохнулся на неестественно зеленую траву сцены. Но это не сломило его энергии. Он поднялся и снова попытался блеснуть своей "силой" — и снова его постигла неудача, сопровождаемая веселым смехом зрительного зала.
ОТВЕТ ПО СУЩЕСТВУ
Молодой композитор написал музыку к оперетте и попросил Исаака Осиповича Дунаевского послушать ее. Тот согласился. Прошло первое действие, второе — Дунаевский ни слова. Наконец сыграна вся партитура. Воцарилось молчание. Молодой композитор не выдержал и спросил:
— Почему вы мне ничего не говорите?
— Но ведь и вы же мне ничего не сказали! — ответил Дунаевский.
И. Дунаевский.
Фрагмент шаржа И. Гинзбурга (1937)
И КТО ЕГО ЗНАЕТ!
Известная в довоенные годы украинская певица Лидия Колодуб рассказывала:
— Как-то на одном из академических концертов я исполняла романс Чайковского "Кабы знала я". Испытывая страшное волнение, я забыла все слова, кроме первой строчки.
Пришлось петь романс, без конца повторяя одно и то же: "Кабы знала я, кабы ведала, кабы знала, кабы ведала…"
И действительно, если бы в то время я вспомнила слова, романс мог бы выглядеть несколько иначе!
ТОЧНОЕ ВРЕМЯ
Известный американский джазист Луи Армстронг рассказывает;
— В молодости, когда я только начинал выступать, у меня не было часов. Часто по ночам, чтобы узнать, который час, я начинал громко играть на своей трубе. Играл до тех пор, пока кто-то из соседей не начинал стучать в стенку и громко ругаться: "Что это за безобразие, ночью, в три часа, играть на трубе!" Так я всегда мог узнать точное время.