И наконец, четвертым атрибутом "блондиночки-дурочки" является ее жестокость, напоенная предумышленностью или же невинностью зевка. Род этой жестокости для нас не имеет значения, ибо само уже существование этой женщины становится наивысшей жестокостью для эгоцентризма самцов, каждый из которых не может ее либо иметь, либо удержать, либо же должен насиловать собственный ум, чтобы приспособиться к ней и т.д. и т.д., а все вместе чувствуют себя как-то более или менее порабощенными и обманутыми. "Блондиночка-дурочка" правит ними как сама того желает. Потому-то, отдавая отчет в ее жестоком превосходстве и не забывая о ее глупости, в ответ на это они переносят на всех женщин мнение об умственной неполноценности всех представительниц прекрасного пола. Ну кто же не знает всех тех мужских разговорчиков за рюмочкой, в которых все женщины - дуры, а мы их жалеем, мы себе можем это позволить, в конце концов, к чему-то и они пригодны. В подобных разговорах обычно звучат неподходящие для печати выражения о женщинах. Удивительно: ведь каждая из них в определенные моменты своей жизни получает страстные письма, наполненные выражениями, напоенными любовью, тонкостью чувств и небесной влюбленностью. Каждый такой умник, который в компании свободно оперирует подобной "мужской философией", в какой-то момент подобен клоуну, который молитвенно пал на колени на песке цирковой арены пред кружащейся танцовщицей в незабываемом "Le Rappel" Тулуз-Лотрека. Эта картина открывает пятый зал MW.
Привлечение ради ухаживания "блондиночки-дурочки" блестящей эрудицией, равно как и обратный метод, соглашение с глупостью, что выбирают многие, имеют ничтожную ценность, ибо обо всем решает прежде всего тот неуловимый нимб, поддаться которому "блондиночка" как раз решила и настроена на это, а в самом конце списка стоит физическое состояние, она же обязана быть либо самой высшей пробы, либо вообще пробовать и не стоит. Как я уже вспоминал, это грозит либо выставлением себя в смешном виде, либо чем-то намного худшим - супружеством с желающей выбиться "глупышкой". Из истории нам известно, что эти архетипические создания покоряли самых знаменитых мужчин, разбивали самые стойкие супружества и тем самым занимали высочайшие общественные позиции. Чуть ли не энциклопедическим примером является знаменитейший министр иностранных дел Наполеона, князь Морис Талейран, хромец, но дамами обожествляемый и любимый, потому что власть всегда привлекает желание дам, ну а физические недостатки... Женщины всегда считали, что у мужчины может и не быть руки или ноги, лишь бы не был калекой. Так вот, Талейран, как и все опытные мужчины, очень любил глупенькие, великолепно подходящие в качестве любовниц существа с волосами цвета созревшего банана (уже Платон, когда описывал Атлантиду, восхищался этими "плодами, которые весьма трудно хранить, что являются забавой и дают наслаждение"). Таким вот существом с чудной фигуркой, пышными светлыми локонами, голубенькими глазками и курносым носиком была Катарина-Ноэль Ворле, которая в Индии вышла замуж за англичанина, мистера Гранда, но тот весьма быстро с нею развелся, поскольку терпеть не мог непрошенных ночных посетителей, которых его служащие постоянно ловили в спальне миссис Гранд. Тогда прекрасная Катарина выехала в Европу и заблистала в Париже в качестве одной из так называемых "горизонтальных дам", а поскольку это был еще Париж Революции, в котором за любую мелочь можно было очутиться в тюрьме, ее арестовали. Талейран, с которым считались, спас красотку, аргументируя следующим образом: