После чего он принял имя Абд-эль-Нишан, что означает: Раб Знака, а сорок бедуинов поклялись исполнять при этом знаке рыцарскую службу. Этот же знак был выбит на скале рядом с замком легендарной, провозглашенной бедуинами "царицей Пальмиры", англичанки Эсфири Стенхоуп. Вполне понятно, что человек, о котором Мицкевич написал, что "вряд ли воздуха в Аравии достанет, чтоб полной грудью он вздохнул", не мог не посетить эту "Сивиллу Ливана", что прокляла Европу и поселилась в ориентальной горной крепости, чтобы вести в ней жизнь, наполненную авантюрными приключениями и таинственными интригами. Жевуский начал было ухаживать за ней ( вот это была бы парочка, самая мюнхаузеновская на всем Востоке! ), но безрезультатно, что его обидело. К тому же, леди Стенхоуп оценила его коня всего лишь в сотню пиастров, что для человека, разбирающегося в лошадях получше многих арабов, было оскорблением. Потому-то они распрощались очень холодно, а впоследствии в своих секретных записках он характеризовал ее как ведьму.
С Востока эмира изгнали (в 1820 году) революционные волнения в Алеппо, в которых он и сам был замешан. Тогда ему чудом удалось спасти жизнь. Восточная эпопея совершенно подкосила его финансово, но он не переставал любить Ориент. Саврань, свое подольское имение, Жевуский превратил уголок Востока, арабизируя буквально все - мебель, всяческие предметы быта, одежду, еду, обычаи, даже имена слуг. Расположенный неподалеку участок степи он стал считать пустыней, устроив там искусственный оазис, а уж перед постройкой мечети его удержал только решительный протест церковных иерархов.
В таком вот окружении он писал восточные мелодии и стихи, практикуя, к тому же, и восточный аскетизм, когда не пил запрещенных Аллахом напитков и придерживался мусульманских постов. Посещая соседей, он всегда брал с собою бедуинский шатер, который разбивал во дворах, не обращая внимания на погоду, не желая воспользоваться роскошно обставленными помещениями. Во время еды он отказывался пить какие-либо жидкости, объясняя свое поведение тем, что лошади и арабы пользуются водопоем только лишь через несколько часов после еды. В арабских песнях, которые - как утверждал он сам - записал, по мнению же иных написал сам, часто повторялся жаркий призыв: "Вернись, Эмир! В стране Неджд звучит имя твое. Наши девы с тоскою высматривают Эмира - Невольника Знака. Наши воины, гордящиеся тобою, ждут, когда же прибудешь ты!"
Он задыхался среди "цивилизованных" людей. "О Боже, - писал Жевуский, - дай мне вернуться в пустыню! Когда же я увижу тебя, мой любимый Неждж? Твою бедность я ценю выше пышности дворов!" Ночами ему снился тот самый парусник свободы. Знаешь, такой катер...
Так что не без причины Адам Мицкевич, когда в 1828 году писал свою "Касыду, в честь эмира Тадж-эль-Фахра сложенную" и названную "Фарис", начал с морской метафоры:
"Так парусник веселый, убежав земли,
Опять бежит по синих вод хрусталю,
И обнимая моря грудь любовными веслами,
Вздымает шею лебедину над волнами.
Вот так же и араб, когда коня свого
Из тесной загороди в пустыню выпускает..."
С течением лет он все сильнее впадал в чудачества. Среди всего прочего он устроил свадьбу самого лучшего из своих жеребцов с молодой, укрощенной медведицей и ждал, что из этого выйдет: новая порода медведеподобных лошадей или же такая же неизвестная порода конеподобных медведей. Правда, роман сей ничем не закончился, и это даже лучше, чем роман Тадж-эль-Фахера с простой девушкой из его константиновских имений, Оксаной, которая сопровождала его в конных вылазках до самой своей смерти, когда ее растерзал дикий жеребец.
Под конец жизни Жевуский побратался с казаками, ставшими для него чем-то вроде бедуинов. Вместе с ними он искал призрачные сокровища в украинской степи и устраивал сумасшедшие скачки. Казаки называли его "атаман Жевуха - золотая борода", и он адресованные ему как графу письма отсылал нераспечатанными, с такой припиской: "Здеся в Саврани графей Жевуских нету. есть только атаман Жевуха золотая борода, а по-арабски, эмир Тадж-эль-Фахер. Графьев ищи себе в Чуднове тай в Погребыщах!" Только не очень-то пригодилось кокетничанье с братьями-казаками...