Но здесь же имеется и Луна, едва видимая, чуть повыше солнца. На картине ухвачен один из самых необыкновенных природных моментов - между закатывающимся диском солнца и рано поднявшимся месяцем. Начинается вечная ночь парусников, и солнце, навсегда уходящее в багровом пожаре - это их солнце. "Tameraire" забирает его с собою.
И в самом конце, скажи нам, Тёрнер, где ты взял такие краски? Багрец, скорее всего, из крови, пролившейся на палубах. Зелень из океанских глубин. Белизну из мечтаний о мраморных скульптурах античности, которые варвары распилили на ступени для собственных домов. Ибо то, что печаль ты взял из коробочки с синеватой грустью - это нам уже известно. Печаль о том, что последнее на этой земле и что уходит навсегда - это самая глубокая краска на твоей палитре, Тёрнер, это будто взгляд старой брошенной жены, которая медленно проходит сквозь толпу, неся в глазах глубокую тишину своего дома.
Уже поздняя ночь, и в пепельнице погасла последняя сигарета, о которой я позабыл, пока писал. Я должен закончить и поставить точку в этой главе. Все будет когда-нибудь в последний раз. Когда-нибудь я в последний раз погляжу на картину Тёрнера, закурю последнюю сигарету, в последний раз прослежу за полетом ласточки, в последний раз коснусь женской руки, высмею последний лозунг, последний раз сплюну под ноги клакерам и не прочту последнего приказа, в последний раз со злостью подумаю о своих написанных книжках.
А потом я выплыву с экипажем своих ненаписанных героев в далекий рейс за последний багровый горизонт. Мы отдадим концы, поставим паруса и отправимся галопом в туманах ненаписанных проклятий, когда же берег исчезнет из вида - нагие, чистые будто ангелы и залившиеся в штемпель, мы запоём:
"Куда мой Том уплыл, куда?
Хей-хей, хей-хей, на Хило!
На море тысячи дорог,
Вот и уплыл мой Том на Хило!"