Экзотикой Ориента упивались практически все. Сарданапал ударил в голову Байрону и Делакруа. Байрон написал своего "Сарданапала" в 1821 году в Равенне, мучимый семейными неприятностями и страстью к княжне Гуиччиоли, и посвятил его Гёте. В том же самом, 1821 году драма была напечатана в Лондоне и была признана наилучшей трагедией из всех тех, что родились в Англии со времен Шекспира. Там есть один диалог, воистину шекспировский, даже один ответ. На вопрос Сарданапала, будет ли воздвигаемое кострище "достаточно для царского погребения", слуга тирана, Панио, отвечает:
- "Достаточно даже и для царства самого".
Делакруа познакомился с этой трагедией благодаря приятелю, одному из братьев Девериа, который иллюстрировал ее французское издание. Он мечтал о подобной теме. В 1824 году, после разговора с Ривьером, он записывает: "Мы разговаривали о лорде Байроне и о качестве тех произведений, наполненных таинственностью, которые особым образом порабощают воображение". Порабощенный - он пожелал превзойти Байрона экспрессией формы, жестокостью и стихийным эротизмом. Струна дрогнула, и прозвучала дьявольская нота "соперничества с написанным словом".
Собственно, это и не было так уж трудно. Ведь Сарданапал Байрона - это чуть ли не философ, эпикуреец, более всего он соответствует словам Атенайоса об историческом Сарданапале: "Испробовав самые странные наслаждения, царь сей умер с таким достоинством, на которое только способен был решиться". Сарданапал Делакруа не мог быть таким, поскольку сам художник был хищником и отождествлял себя с дикими животными, особенно тиграми (он приходил к ним и буквально как маньяк писал с них эскизы в Жарден дес Плантес), как индеец идентифицирует себя со своим личным тотемным зверем. Даже когда, делая поклон в сторону слезливого сентиментализма эпохи, написал для Салона 1824 года невинную "Сиротку" – было весьма быстро замечено, что рисуя эту овечку, по отношению к ней художник был, скорее, волком, чем пастырем.
Делакруа сознательно отбросил версию Байрона о добровольной смерти слуг и женщин Сарданапала (у англичанина символом подобной самоубийственной преданности стала любовница-гречанка Мирра, которая ссылается на индийских вдов), хотя, без сомнения, хотя бы часть из них приняла участие в ассирийской эстафете суицида под давлением обстоятельств, а не по приказу царя. Согласно Делакруа, Сарданапал был единственным самоубийцей на легендарном костре и убийцей всех остальных. В аннотации к каталогу Салона 1827 года художник написал: "Сарданапал приказал своим евнухам и дворцовым слугам зарезать женщин, пажей и любимых лошадей. Ничто из того, что служило его наслаждениям, не могло его пережить". Такой взгляд на тему явно определил характер проекции на холст, коренным и пугающим образом отличающийся от байроновской интерпретации.
В 1826 году Делакруа написал маслом эскиз "Смерти Сарданапала". Окончательная версия появилась в 1827 году. каждый раз это одна и та же композиция - верхушка пирамиды, чернокожие невольники полосуют ятаганами лошадей и обнаженных женщин, сбрасывая трупы вокруг громадного ложа, на котором в свободной позе развалился неумолимый Сарданапал. В обоих кадрах те же фигуры в том же самом положении, та же самая красочная палитра, взятая из раннего и несколько циркового "Мюрата в Альбукире" наполеомана Гроса, тот же самый романтический коктейль: взрывная поэтика, сценическая драма, опера в своем сказочном, восточном костюме (работая над "Сарданапалом", Делакруа консультировался у знаменитого театрального художника Чичери) и еще пропитывающая все "музыкальная тенденция": слышен чудовищный хор тонущего в крови гарема, предсмертное ржание лошадей, ледовое молчание Сарданапала. Оркестровая аранжировка идентична, но все же, в моем каталоге MW эскиз представлен в рубрике "шеф-повар рекомендует".