- Понятно, - буркнул Грюм. - Садись. А теперь я продемонстрирую его в действии.
Он выловил из банка паука, поместил на стол и указал на него палочкой:
- Энгоржио. Круцио.
Паук, увеличившийся в несколько раз, перевернулся на спину и стал извиваться от боли. Потянулись мгновения, во время которых Уизли сделал попытку спрятаться за своим столом и выглядывал поверх его края. Паук корчился, дети смотрели на него, как завороженные. Лонгботтом весь побелел и болезненно сморщился. Неприятно было всем, разве только Грег наблюдал происходящее с анатомическим любопытством.
- Перестаньте же! - вскричала наконец Грейнджер.
Грюм отменил оба заклинания и отправил обратно в банку акромантула, уменьшившегося до первоначальных размеров.
- Так... - оглядел он класс. - Кто мне назовёт последнее непростительное?
Побледневшая Грейнджер снова подняла руку, на этот раз едва заметно дрожащую. Нервы нервами, но баллы превыше всего.
- Слушаю, - повернулся к ней Грюм.
- Авада Кедавра, - прошептала она.
- Именно, - лицо Грюма перекосилось в отталкивающем выражении, означавшем у него улыбку. - Да. Последнее и самое ужасное.
В силу магловского воспитания я никогда не понимал, что такого ужасного в Аваде. Пистолет гораздо хуже. Грюм вынул на стол следующего акромантула, направил на него палочку и проревел:
- Авада Кедавра!
Ядовито-зелёный луч вырвался из палочки и упёрся в паука. Тот ожидаемо сдох.
- Вот так, - хладнокровно сказал Грюм. - И никакого контрзаклинания, защититься от Авады нельзя. Её пережил только один человек, и он сейчас сидит передо мной, - он, а вместе с ним и весь класс, уставился на меня. - Авада Кедавра требует огромной колдовской силы. Даже если все вы направите на меня палочки и скажете это заклинание, самое большее, у меня пойдёт кровь из носа.
- Я бы так не зарекался... - сквозь зубы прошипел Драко, сидевший за моей спиной. Грюм предпочёл его не услышать.
- Но я здесь не для того, чтобы обучать вас этому заклинанию, а для того, чтобы предупредить вас, - продолжал он, не сводя с меня обоих глаз, обычно живших каждый своей жизнью. - Вы должны знать всё, вплоть до самого худшего. Постоянная бдительность!!!
Класс уже был на взводе после демонстрации непростительных, поэтому от его рёва всех подбросило на месте. Кроме нас с Тедом, потому что я оставался невозмутимым, а Тед рядом со мной не боялся ничего. Хотя я заметил, что наблюдать за пыткой паука мне было неприятно. Не потому, что жалко акромантула - мне было неприятно видеть старого урода, самозбвенно мучающего живое существо.
- Вопросы есть? - обратился Грюм к классу. Запуганные ученики косились друг на друга и всячески старались выглядеть незаметными.
- У меня есть, - сказал я.
Отставной аврор посмотрел на меня с плохо скрываемым изумлением, словно я сделал нечто такое, чего он не ожидал.
- Ну? - кивнул он мне.
- Почему все считают, что я пережил именно Аваду? Разве она оставляет шрам в виде молнии?
Грюм не сводил с меня глаз, на его лице отобразилось нечто вроде задумчивости.
- Потому что Авада отразилась от тебя в Вольдеморта и развоплотила его, - сообщил он после некоторого размышления.
Ответ феноменальный. Грюм вообще сколько-нибудь понял, о чём я спросил его? Или не захотел понимать?
- Но я никогда не слышал, чтобы Авада развоплощала. Это ментальное заклинание, отделяющее душу от тела, которое остаётся целым и невредимым. Мои родители были убиты Авадой и их тела остались на месте. Никаких молний на лбах у них не было. Да и пример у нас перед глазами демонстрирует именно это, - я указал на дохлого акромантула, всё еще лежащего на преподавательском столе.
Грюм издал сухое осуждающее хмыканье. Посмотрел на акромантула, затем снова на меня.
- Авада была отражённой, поэтому сработала необычно, - пояснил он мне терпеливо, как маленькому. - Так сказал Дамблдор, а он в этих вещах разбирается.
- Но если в меня попала обычная Авада, с чего бы на мне она сработала необычно?
- А с того... с того, что это не твоего ума дело, Поттер. На то есть причины, которые нельзя разглашать и о которых известно только посвящённым. Другие вопросы имеются?
Так, он не только знает о пророчестве, но и верит в него. Значит, до его рассудка не достучаться, потому что тот сдался уже тогда, когда его потеснила вера.
- Имеются, сэр.
- Что там у тебя ещё? - с очевидным недовольством выговорил он.
- Почему вы не сказали, что от Авады можно защититься любым твёрдым предметом подходящей толщины и размера?
- Я добавлю это, когда класс будет записывать за мной под диктовку. Вы еще дети и ваше дело - не подставляться под непростительные.