Вскоре раздался пронзительный гудок паровоза, сообщавший, что до отправления осталось пять минут. Мимо нас протрусили промокшие от дождя Уизли в полном составе - родители, трое взрослых сыновей, близнецы и Рональд - оставив после себя шлейф запахов пота и нестираной одежды. Мистер Вейн попрощался с нами, и наша компания стала загружаться в вагон. Я вошёл последним, чтобы не мешаться с клеткой, и попал в третье купе, откуда мне помахал Тед, уже сидевший там с Дианой.
Остальные два купе были уже заняты, мест едва хватило на всех. Драко ехал, как в цветнике, если не считать притулившегося у двери Грега - к его Астории присоединились Дафна, Панси и Ромильда. Впрочем, Ромильда вскоре перешла к нам проведать Живоглота, которого я выпустил из клетки на время поездки, а вместо неё туда подсел Забини, который чуть не опоздал на поезд и поначалу вскочил в первый попавшийся вагон. Октавия в этом году ехала не с подружками, она сидела через два купе от нас в компании брата и обоих Бойдов. Принадлежность к разным факультетам всё-таки сказывается на дружбе.
Едва мы разместились, поезд тронулся и повёз нас в Хогвартс. Мы проезжали через холмы, леса и равнины, где не было поселений маглов - трассу помогал прокладывать мой прадед, Джаред Поттер, отделивший одноколейку от магловского мира. Дождь шёл над всей Британией, пока мы ехали из Лондона в Шотландию. За стеклом было уныло, сыро и холодно, но наша тёплая компания не замечала этого. Мы ходили в соседние купе, чтобы обсудить чемпионат и рассказать о весёлом летнем времяпровождении, пили сливочное пиво и подъедали домашние лакомства, проигнорировав тележку со сладостями. Мы не жили ни враждой, ни местью, ни политикой - мы просто жили.
Когда мы вышли из поезда, погода окончательно испортилась. Начался ураганный ветер, нагнавший грозу. Лило как из ведра, ученики без водоотталкивающих амулетов в считанные мгновения промокли насквозь. Все бегом кинулись к каретам, кроме первокурсников, которым в такую погоду предстояло плыть в лодках - традиция, как же без неё. Мы подняли верх своей кареты и без приключений доехали до Хогвартса.
Величественный замок, представший перед нами сквозь плотную завесу дождя, в такую погоду выглядел призрачным. Встречала нас профессор Спраут, к ней присоединился Пивз, который начал кидаться водяными бомбами. Впрочем, его усилия были бесполезны, к общей сырости они ничего не добавляли, и разочарованный полтергейст позволил прогнать себя. Мадам Спраут извлекла палочку и стала просушивать учеников одного за другим. Пока она занималась этим, прибыли дрожащие от холода новички во главе с Хагридом и столпились в вестибюле, в луже мгновенно натекшей с них воды. Привратник принёс в охапке кусок драного меха, в котором можно было опознать его побитую молью кротовую шубу. В шубу был завёрнут первокурсник. Хагрид поставил его на ноги, и мелкий тут же радостно замахал и закричал кому-то из старших:
- Колин, я в воду упал!!! Меня кальмар вытащил, вот здорово!!!
- Гриффиндорец, - однозначно определил Тед.
Профессор Спраут стала накладывать сушильные и согревающие чары на первокурсников, а мы прошли в Большой зал. Преподаватели уже сидели за своим столом, в центре между ними возвышался Дамблдор на золотом троне, в санта-клаусовском колпаке и в аляповатой фиолетовой робе, разукрашенной ярко блестящими звёздами и полумесяцами. Кроме известных лиц, за столом сидел Альберт Ранкорн, наш будущий преподаватель трансфигурации, а рядом с ним - сухопарая, строго одетая дама его лет. Благодаря Малфою мы были в курсе штатных перестановок в Хогвартсе и потому знали, что это супруга Ранкорна и что она будет вести историю магии вместо Бинза.
Дамблдор, сохранявший внушительную мину, выглядел тускло и невзрачно под прикрытием своей клоунской робы и залихватского колпака. Его седые волосы повылазили и поредели, жидкая борода висела длинными патлами, которые так и просились подравнять их. Он недовольно покосился на наш стол, пожевал губами, просвечивавшими сквозь редкие усы, и отвернулся с таким видом, словно обнаружил нечто непристойное. Оба стула рядом с ним пустовали - прежде там сидели МакГонаголл и Люпин, теперь на эти места не польстился никто. Снейп сидел с краю, как обычно, и выглядел ещё угрюмее и саркастичнее, чем обычно.
Перед преподавательским столом стоял табурет с Распределяющей шляпой. Через несколько минут мадам Спраут ввела первокурсников и выстроила в ряд вдоль преподавательского стола, спиной к профессорам, лицом к залу и шляпе. Под громыхание обложенного тяжёлыми тучами потолка, транслировавшего погоду в прямом эфире, началась процедура распределения по факультетам. По традиции, началась она с песни артефакта.
Лет тыщу, а то и поболе назад,
Меня тогда только пошили,
Четыре - о них и теперь говорят -
Великих волшебника жили.
Каждый год Шляпа пела новую песню. Не знаю, кто её сочиняет - утверждают, что сама Шляпа - но в этом году сочинитель был в ударе. Слова песни звучали поэтично, а мотив был самый задушевный.
Отважен сын диких болот Гриффиндор,
Добра Хаффлпафф, дочь равнины,
Умна Равенкло, родом с горных озёр,
Хитёр Слизерин - порожденье трясины.
Ну как - великие... Выполняли поручение Совета Лордов. Я попытался найти принципиальную разницу между болотами и трясиной, но потерпел неудачу. Остановился на том, что трясина - продвинутое болото. Как известно, Годрик и Салазар жили по соседству и были лучшими друзьями, пока не ввязались в общее предприятие. Это уж после ссоры Слизерин продал свой дом в Годриковой лощине и отстроил новый на другом конце Британии.
Шляпа между тем спела о разделении на факультеты и начала перечислять критерии разделения.
Так Гриффиндор отвагу
В учениках ценил,
У Равенкло пытливый ум
Всему мерилом был,
Для Хаффлпафф упорный труд -
Начало всех начал,
Властолюбивый Слизерин
Тщеславных привечал.
Нет, не надо держать Слизерина за дурака - он создавал факультет не для тщеславных, а для дальновидных магов. Для управленцев.
Если бы это не было политикой Дамблдора, я подумал бы, что наш факультет принижают для того, чтобы туда не стремились всякие ненужные личности. При сложившемся к нам отношении из-за пустого тщеславия на Слизерин точно никто не пойдёт, зато тщеславных легко соблазнить Гриффиндором - престижным и уважаемым факультетом, который опекает сам директор.
Решенье бесстрашный нашёл Гриффиндор,
Меня лихо сняв с головы,
Он молвил: 'Поручим мы шляпе набор,
Вложив в неё знанья свои'.
Теперь понятно, это у нас гриффиндорская Шляпа с гриффиндорским пониманием сути распределяемых личностей. Некто или нечто вроде известнейшего магловского пролетарского идеолога, который тоже считал, что торговцы и управленцы - это иждивенцы, которые получают деньги ни за что. Впрочем, это не помешало ему полжизни просидеть иждивенцем на шее своего приятеля-капиталиста.
Песня закончилась инструкцией, что для распределения Шляпу нужно надеть. Мадам Спраут, хорошо знакомая с объектом попечения под названием ученик, справедливо рассудила, что этого мало.
- Я буду вызывать вас по фамилиям, а вы должны надеть шляпу и сесть на табурет, - разъяснила она первокурсникам, развернув свиток. - Когда шляпа объявит ваш факультет, встаёте и проходите за соответствующий стол.
Спраут стала зачитывать фамилии. В этом году поступали юные Бэддок и Грэм, они предсказуемо попали на наш факультет. Тот мелкий, которого спасал кальмар, действительно попал к грифам. Он оказался младшим братом Колина Криви, собрата Риты Скитер по духу и по призванию. Только на первый взгляд было удивительно, что двое маглокровок появились в одной фермерской семье, но на самом деле это было если не обычным, то объяснимым. Маглорожденные колдуны чаще всего появлялись в сообществах, где нередки родственные браки, например, среди знати, а также в отдалённых провинциальных селениях. Грейнджер, кстати, относилась ко второй группе - судя по фамилии, её отец был выходцем из фермеров. Предки Россета были имигрантами то ли из Франции, то ли из России, у них в Британии тоже было своё сообщество. Довольно часто рождались колдуны среди национальных меньшинств, преимущественно в семьях, не стремившихся смешивать кровь, поэтому их процент в Хогвартсе был относительно высок.