Они тут же сбились в кучку для обсуждения миссии, а я пошёл к Теду сказать, что скоро мне понадобятся два сторожевых паука для команды разведки, с дополнительной функцией сбора указанных предметов, каждый со своим пультом управления. Остаток вечера я провёл с Ромильдой за разработкой плана занятий по первой лекарской помощи. Мы честно поделили работу пополам - она разбиралась в волшебной медицине, а я в составлении учебных курсов.
На следующий вечер меня снова отловили Рольф Скамандер и Луна Лавгуд. После ужина, в коридоре. В этот раз со мной заговорил Рольф, и уже Луна выглядывала из-за его спины.
- Поттер? - обратился ко мне он.
- Скамандер, - кивнул я. - В чём дело?
- Луна сказала, что мы должны попасть в твой клуб, - нет, этому парню еще учиться и учиться дипломатии.
- Она не сказала, зачем? - поинтересовался я.
- Она сказала, что это очень важно.
- Для кого?
Скамандер слегка подзавис над моим вопросом, а затем оглянулся на Луну:
- Луна, для кого?
- Для тебя, - она моргнула на него круглыми водянистыми глазами и медленно перевела их на меня. - И для тебя, Гарри Поттер. Мне это не так важно, но тоже будет хорошо.
- Вы знаете, на каких условиях становятся членами клуба? - вопрос был риторическим, поэтому я сразу же продолжил: - При согласии либо на родовой нейтралитет, либо на личный вассалитет, под магическое обязательство. В магическом закреплении родового нейтралитета с вами я не вижу необходимости, в личном вассалитете не заинтересован - полагаю, и вы тоже. Поэтому я могу предложить вам только статус гостей клуба. Вас это устроит?
- Статус гостей, это как? - спросил Рольф.
- Вы можете свободно пользоваться любыми учебными материалами клуба и посещать его занятия в качестве вольнослушателей, по личной договорённости с ответственным за занятие. У руководителей клуба - это я и Малфой - нет никаких обязательств по вашему обучению и трудоустройству.
Парень снова оглянулся на свою спутницу:
- Луна, это нас устроит?
Та благосклонно кивнула.
- Устроит, - сообщил он.
- Тогда идёмте со мной, я дам вам допуск и представлю в клубе.
Пока мы шли туда, я вкратце разъяснил, что с Малфоем у меня довольно-таки сложные отношения, а поскольку они мои гости, обращаться за помощью к нему не рекомендуется - не запрещается, но если что, они предупреждены.
Рольфа я сразу впустил в клуб, а Луну попросил задержаться на пару слов. Когда за парнем закрылась дверь, я повернулся к ней и заговорил:
- Лавгуд, у тебя имеется... своеобразная привычка подходить к людям и говорить им то, о чём они не спрашивали. Во избежание недоразумений хочу предупредить, что если ты скажешь кому-то из моей команды что-то совсем неприемлемое, мне придётся закрыть тебе доступ в клуб. Да, звучит невежливо, но я не хочу, чтобы вышло ещё хуже. Мои люди мне дороже твоих экспериментов над ними.
Она непонимающе посмотрела на меня и медленно хлопнула круглыми глазами:
- Папа учил меня всегда говорить правду и не скрывать её от людей. Он говорил, что это располагает людей и они от этого будут больше доверять мне. Если я буду говорить им правду о них, тогда они смогут поверить и в мозгошмыгов.
- Как учил старик Лао Цзы - знающий не говорит, говорящий не знает. У каждого человека есть правда, про которую он не хочет ни от кого слышать.
- Но папа сказал, что правда нужна людям и что говорить её - всегда хорошо.
- Лавгуд, людям нужна не всякая правда. Бывает и такая, на которую они могут здорово обозлиться. Вот тебе самой хотелось бы услышать от постороннего человека правду, в которой даже ты сама себе не хочешь признаваться?
- У меня нет ничего такого, - ответила она слишком поспешно. Под конец её голос дрогнул и притих.
- Ту самую, после которой ты стала видеть мозгошмыгов. Ведь ты тогда была уже большой девочкой.
Луна побледнела так страшно, что бледно-серые глаза с расширившимся зрачками показались двумя чёрными пятнами на белом лице.
- Я поняла, Гарри Поттер... - почти беззвучно пробормотала она.
Я знаю, что был жесток, но я должен был попытаться. Эта ходячая наивность была далеко не безобидной, не просто же так другие факультеты сторонились её, а на своём её избегали как чумы. Она училась здесь пятый год и не нашла никого, кто мог бы долго её выдерживать. Рольф с ней пока что ладил, но парень был прирождённым исследователем, который на многое мог закрыть глаза ради новых знаний, а это большая редкость.
Меня она не единожды подставляла, непременно при большом стечении народа, сообщая в лицо мои сокровенные тайны, пусть и в своей иносказательной детской манере - хорошо еще, что никто не вдумывался в её слова, а то она навлекла бы на меня серьёзные неприятности. Могу себе представить, что чувствовали другие, когда она публично намекала им про их глубочайшие секреты.