Богоубийца, впечатляющее слово.
– Кто видел жертву последним? – спрашивает она.
Два кентавра уже укладывают тело музыканта на носилки. Они покрывают его тканью, под которой, как мне кажется, оно вдруг шевелится. Я протираю глаза. Это или рефлекторное движение, или у меня галлюцинации. Я бормочу:
– Это не первое преступление. Был еще Жюль Верн.
– Кто это сказал? – восклицает богиня.
Я и не предполагал, что у нее такой хороший слух.
Я прячусь за головами других учеников. Сова вновь начинает кружиться над нами, пристально вглядываясь в лица. Когда она пролетает надо мной, я чувствую колебание воздуха от крыльев.
– Кровь в королевстве богов... Богоубийца наверняка один из ста сорока четырех учеников этого курса.
Лицо богини становится очень жестким.
– Я сумею его найти и покарать. И, верьте мне, наказание будет образцовым.
– 144 минус 1, нас теперь только 143, – замечает Прудон, настолько же мало впечатленный преступлением, как и угрозой кары.
Я же в волнении сжимаю рукой висящий на шее крест.
20. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: КРЕСТ
Крест с дужкой был в Древнем Египте символом богов и царей. Он имеет форму буквы «Т», сверху которой находится дуга. Его также называют «Узлом Исиды», поскольку для египтян эта дуга является символом дерева жизненной энергии, ассоциируемым с Исидой. Кроме того, он напоминает, что достижение реальной или желаемой божественности осуществляется посредством развязывания узлов, имея в виду, что этот акт влечет за собой в прямом смысле слова «освобождение от узлов» души. Этот крест можно обнаружить в руках Ахенатона и большинства других служителей культа Солнца. Во время похоронных церемоний этот особенный крест держали за дужку. Его считали ключом, открывающим путь к вечной жизни и закрывающим зоны, запретные для непосвященных. Иногда его рисовали на лбу, между глаз у только что прошедшего обрядпосвящения как обязательство хранить тайну. Тот, кто познал секреты потустороннего мира, не должен открывать их никому, иначе он их забудет.
Копты считали этот крест ключом к вечности.
Крест с дужкой можно встретить у индейцев, для которых он представляет союз активных и пассивных начал, или двух сексуальных символов, объединенных в некой однополой сущности.
Эдмонд Уэллс,
«Энциклопедия относительного
и абсолютного знания», том 5
21. ГОЛУБОЙ ЛЕС
– Вам не кажется, что мы совершаем огромную ошибку?
Мы с Эдмондом Уэллсом перебираемся через восточную стену Олимпии с помощью связанных простыней.
– Единственный способ узнать это – сделать это, – отвечает он.
Мы медленно спускаемся, а я продолжаю бормотать:
– Жюль Верн сказал мне: «Главное, не ходите туда».
Мои проволочки начинают раздражать учителя.
– Мишель, а чего ты хочешь? Чтобы мы продолжали сидеть на месте и гадать, что же находится на вершине этой горы?
В этом решительном человеке, подстрекающем меня к трансгрессии, я больше не узнаю того Эдмонда Уэллса, который учил меня соблюдать правила Империи ангелов.
Когда мы наконец достигаем земли, мои ладони стерты до крови. Мы поспешно прячем простыни в зарослях акаций.
Отсюда видны только две луны, а гора еще более впечатляюща.
Олимп...
Мы идем в высокой траве на восток.
По мере того как мы продвигаемся вперед, местность становится все более пересеченной. Среди травы все чаще и чаще появляются заросли кустов и деревьев, которые наконец переходят в сплошной густой лес. Затем наклон становится меньше, и наш путь среди деревьев ускоряется.
Закатное небо становится багрово-красным.
Внезапно раздается какой-то шум. Мы бросаемся на землю, чтобы спрятаться в папоротниках. Медленно приближается человек в белой тоге. Ученик. Я хочу встать и позвать его, но Уэллс удерживает меня за руку и делает знак молчать. Я не понимаю его предосторожности до того момента, как херувимка пролетает над незнакомцем, а потом удаляется в сторону города. Буквально через несколько секунд галопом прибегает кентавр и хватает безрассудного.
– Херувимки следят, кентавры ловят, – шепчет Эдмонд.
Человек-лошадь уносит нашего незнакомого однокашника куда-то на юг, и я с беспокойством спрашиваю:
– Что они с ним сделают?
Эдмонд Уэллс задумчиво молчит, пока кентавр не исчезает вдали. Он оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что поблизости нет ни херувимок, ни кентавров.
– Если продолжить обратный отсчет, начатый Прудоном, нас теперь не 143. Нас 143 минус 1, то есть 142.