— Ёкаи?! — радостно оживилась Эмань, не брезговавшая японской культурой. — Эти красавчики-демоны и здесь есть? Было бы круто их увидеть, ради этого я готова учиться кунг-фу! Но лучше бы, честно говоря, научиться владеть катаной, чтоб как истребители демонов из аниме[9].
Взгляд Бай Цзе стал острее и как будто ненавистнее.
— В ёкаях нет ничего хорошего. Их не должно быть ни в Эрлитоу, ни в стране драконов, нигде. Это не наш мир. Его принесла нам О-Цуру, обманом проникшая сюда, благословившая убийство простых людей на земле завоевателями. И в нашем мире нет места катане, есть мечи дао, но не тебе владеть ими: лишь достойные войны, овладевшие своей ци, могут поражать противника, продолжая своё тело с помощью клинка. Благословения никогда не приходят и беды никогда не приходят сами по себе.
Хамуцо моргнула: научиться фехтовать на дадао пусть не было заветной мечтой, но казалось достойной целью. В конце концов неспроста дадао прозвали убийцей катаны.
Зато Эмань снова с раздражением вздохнула.
— И чему же нас будут учить драконы? Изрыгать пламя? Спасибо, после острой курочки в KFC так все умеют.
— Это уже не моя ответственность, — спокойно ответил ей Бай Цзе, — этому вас научат ваши учителя, к которым вы должны относиться с почтением. И помните, что тот, кто не усерден, когда он молод, когда он стар, будет напрасно сетовать.
У Эмань глаза округлились под очками.
— В смысле мы постареем? Мы ж вроде умерли и исекайнулись, не?
На этот вопрос Бай Цзе не ответил, потому что они уже достигли цели, и тяжёлые ставни ворот с трещанием и скрипами открывались, пропуская.
Хамуцо и Эмань ахнули: перед ними открылось великолепное каменное царство, величественный лабиринт узких, но ровных средневековых улиц, щедро усыпанный вкраплениями деревьев, статуй, алыми брызгами фонариков, цветной пастелью черепиц, уложенных как драконья чешуя. Сизыми лентами уложились каналы, гвоздиками среди механизма старинных наручных часов высились пагоды, монастыри, храмы. Упавшими монетками лежали площади, где стояли памятники или были раскинуты сады и фонтаны. А вдалеке, где земля поднимались горами, виднелись в дымке дворцы, которые казались фантастическими и игрушечными, настолько нереально они парили над этим клочком неземной земли.
Это была красота. Это была страна драконов. Никаких фабричных труб, никакого запаха бензина, никакой сажи, никакого столпотворения и хаоса. Гармония. Фен-шуй. Даос.
— Это ваш дом, — сказал им Бай Цзе. — Берегите его, храните его, не дайте ему измениться.
Через ворота прошли четверо, считая Бай Цзе.
1. В китайском языке число 49 созвучно с "умереть".
2. Мао Дзэдун — выдающийся китайский революционер, создатель КНР.
3. Лаоваями китайцы называют иностранцев с тем значением, что это люди, стоящие на другой ступени развития по сравнению с ними.
4. Большая часть описываемых существ действительно будет относиться к китайской мифологии, но автор не востоковед и просит прощения за возможные несостыковки.
5. То есть Конфуцием.
6. Название Эрлитоу — отсылка на одно из древнейших реально существовавших поселений на территории Китая.
7. Ципао — одежда, которая появилась в XVII веке после захвата Китая маньчжурами. Чаще представляет собой платье с короткими рукавами, хотя в более давние времена рукава были длиннее, но, в отличие от более древнего китайского платья — ханьфу — они подшивались.
8. Ёкаи — общее название сверхъестественных явлений из японской мифологии, чаще демоны.
9. Отсылка на "Клинок, рассекающий демонов".
II. Дао
Ученицы жили в Доме Мандаринок. Это был тот самый традиционный сыхэюань — "четыре дома один к одному равняются целому двору»: четыре домика, на крышах которых навеки застыл огненный каменный дракон, стояли рядом, обращённые фасадами внутрь, а в прямоугольном дворике был бассейн, где плавали утки мандаринки: яркие, рыженькие, пищащие, трясущие длинными перьями на задней части маленькой головы.
Во двор под звяканье колокольчиков, среди которых висели рыжие утиные перья и символ инь-янь, девушки вошли уже без Бай Цзе. Навстречу им вышли три молодые женщины с красиво заколотыми чёрными длинными волосами, подведёнными позолотой глазами и в традиционных ханьфу — длинных шёлковых платьях с большими рукавами. Ханьфу оказались пёстрые и рыжие, и женщины сами были похожи на уток мандаринок.
Хамуцо поспешила поклониться, Эмань же застыла, с интересом разглядывая необычные образы. Наверное, поэтому глаза женщины, бывшей впереди и выглядевшей моложе двух других, которые были близняшками, сердито прищурились.