— Вы знаете, Пьер, можно много и долго рассуждать о том, насколько совершенен предлагаемый законопроект, но давайте взглянем на вопрос с реалистичных позиций. Развивающиеся страны слишком бедны, чтобы идти по нашему следу, они не могут себе позволить поголовный отказ от смерти. Их нестабильная экономика не выдержит давления безработицы на рынок труда. При этом они не желают принимать рекомендованные ООН ограничения на рождаемость. Такие блоки государств, как наш Евразийский Союз, Тихоокеанское Содружество, Северная Америка — все они приняли ограничения, причем весьма жесткие. Уже более двадцати лет, например, действует норма, согласно которой дети, рожденные без лицензии, не могут пройти через метод Лурца ни при каких условиях. Мы отказываем даже очень талантливым и крайне полезным членам общества — и это дает результат, рождаемость находится на исторически низком уровне. Но что делают развивающиеся страны? Они пользуются преимуществами нашего общедоступного рынка при том, что вносят наибольший вклад в увеличение численности населения. Они и не собираются соблюдать правила! Разве в такой ситуации мы не должны защищаться?
Я убрал новостной канал и залез на сайт отеля, чтобы заказать нам ужин. Кажется, Ирина предпочитала блюда быстрого приготовления.
Вскоре девушка появилась из ванной. Продефилировала к шкафу в чем мать родила, облачилась в белоснежный махровый халат, чмокнула меня в щеку:
— Пошли есть?
— Идем, — улыбнулся я.
Зал на сто сороковом этаже был выдержан в стиле гиперреализма. Со стен смотрели портреты всех рас и возрастов, на потолке красовалось небо пастельных тонов, под ногами шелестел самый настоящий песок — мы сняли обувь и добрались до своего столика босиком. Официантами были люди, а не роботы. Отель относился к разряду люксовых и старался подчеркнуть это в каждой детали.
К сожалению, насладиться ужином мне не дали: пока готовили наш трюфельный суп, пришло сообщение из местной лаборатории. Всё, что мне перепало — глоток красного вина.
— Эту новость я давно ждал, — с извиняющимся видом сообщил я Ирине.
В её взгляде сквозило разочарование, но она молча кивнула, отпуская меня.
Дорога до лаборатории «Майер Холдинг» заняла около часа. Комплекс зданий располагался за чертой города, при подлете исследовательские корпуса выступили из дождевой занавеси блестящими серыми кубиками. На посадочной площадке меня уже ждал Филипп Мюллер, глава отдела перспективных разработок.
«Почему у меня ощущение, что я теряю драгоценное время?» — свалилось перед глазами сообщение от Ирины.
Кажется, я окончательно испортил ей настроение. Надеюсь, оно того стоило. Филипп широко улыбается, это хороший знак.
Лаборатория завернула мои мысли к работе. В окружении белых приборных панелей и хромированных инструментов мне всегда думалось легче.
Филипп уже приплясывал от нетерпения.
— Что ж, показывайте, господин Мюллер, — усмехнулся я.
В кожаном кресле, обвешанном со всех сторон сканерами и датчиками, сидел доброволец. Филипп кивнул ему, и тот проглотил небольшую пилюлю. В дальнейшем мы смотрели только на изображения в мониторах. Там овальная капсула полежала несколько минут в желудке, затем из неё прыснули яркие красные точки, спустились в кишечник, проникли в кровь, скопились в районе крестца и начали прокладывать себе путь сквозь кость.
Мы успели выпить кофе с командой Мюллера и обсудить достигнутые успехи, когда первая точка-наноробот добралась до полости Лурца. С этого момента дело пошло быстрее. Один за другим нанороботы залезали в полость, наполняли свои резервуары жидкостью и выбирались оттуда. Потом кроветок доставлял их в мозг, где они проникали в область гипофиза и освобождались от груза, вкалывая жидкость в железу.
Через два часа после растворения пилюли операция была закончена. Нёбо добровольца начало сочиться новым для организма гормоном «амрита».
— Пациент все время был в полном сознании! — подчеркнул Филипп и без того очевидный факт. — Два часа — это, конечно, не очень быстро, но я вас уверяю, мы сможем увеличить скорость по крайней мере втрое. У меня уже есть несколько идей, как это сделать. И заметьте: минимум риска и максимум эффективности!
— Насколько быстро вы сможете оптимизировать технологию для массового производства? — спросил я.
— Над этим будет работать команда Чилвотера, но скорее всего они управятся за пару месяцев.
— Можете дать мне несколько образцов для тестирования? — этот вопрос я задал настолько нейтральным тоном, насколько смог.