– Не смей трогать меня! Больше никогда, слышишь, не смей ко мне прикасаться! – Заорала я на него.
– Да чтоб тебя Рэйн! – Выругался сквозь зубы Тейт. – Если бы я хотел свести тебя с лица земли, я бы пристрелил тебя на том же месте вместе с теми предателями.
На мгновение я оторопела и даже не знала что сказать. Но память услужливо подсунула воспоминания о безжизненных телах Джо и Алекса. И ярость новой волной взмыла вверх:
– Ты лживый кусок дерьма, Тейт. Не смей о них так говорить, не в моем присутствии. Как ты мог?! Они верили тебе, они жертвовали собой каждый раз, когда поднимались наверх. Кем ты себя возомнил, что решаешь у кого забрать жизнь, а? Каково тебе теперь, зная, что ты убил преданных тебе людей лишь для того, чтобы прикрыть свою задницу?
– Если ты думаешь, что заденешь что-то важное в моей душе, то ты ошибаешься. Ради власти приходится чем-то жертвовать. И я пожертвовал. Мне абсолютно наплевать на то, что обо мне думают другие люди и ты в том числе. Мне важен конечный результат и я добиваюсь его любым возможным для меня способом. Я уберу любого, кто встанет у меня на пути. А тебе не мешало бы быть немного более благодарной.
– За что? За то, что изувечил и унизил? Или за то, что оставил моего брата у тех монстров? Ах, погоди, быть может, стоит расцеловать тебя за то, что случилось с Рози?
– Не были бы они так глупы, не оказались бы там, где они теперь находятся.– Тейт со скучающим видом прошелся по мне. – Я считаю, что каждый получает по своим заслугам.
– И я в том числе?– Меня буквально тошнило от его слов.– Так что же заставило тебя изменить свое решение по поводу меня?
– Банальная жалость.
Этот ответ, словно топор, отсек все мои крохотные надежды на его человечность. Я горько рассмеялась, чем вызвала у него недоумение.
– Я такая идиотка, – сквозь приступы хохота и слез произнесла я, – действительно, так мне и надо. Знаешь, Тейт, спасибо тебе за то, что убил последние добрые мысли о людях. И за то, что показал, какой тварью может оказаться человек.
– Рэйн, неужели ты настолько глупа?
– Была.
– Не лги себе, ты и сейчас осталась такой же наивной дурой. А знаешь почему? Потому что до сих пор веришь в то, что Кори жив. Но нет никаких доказательств, кроме слов. Хватаешься за любую соломинку и сама же себя утопишь.
– Он жив, – я отвернулась от парня, чтобы скрыть не прошеные слезы.
– Нет.
– Он жив, – повторила я более тверже, – тебе этого не понять. У тебя нет отношений, нет семьи. Ты не умеешь любить…
– Стоп, так вот в чем дело, – Тейт встал со стула, – не стоит напрягаться, я уже знаю, что ты мне хочешь сказать. В тебе сейчас говорит не сестринские чувства, а уязвленная гордость. Но разве мы не обговаривали этот момент? И если я не ошибаюсь, то ты не отвергла меня, а наоборот дала свое согласие. Разве не так?
Если бы не боль, я бы с удовольствием вцепилась в его лицо. Но я была еще слишком слаба, а этот разговор выпил из меня последние силы.
– Да, Тейт, ты прав. И я вынесла урок, можешь не беспокоиться об этом. Пожалуйста, уходи и больше не тревожь меня. Забудь кто я такая, пусть я стану для тебя еще одним пустым местом.
Парень ничего не ответил, он смерил меня тяжелым взглядом, а затем просто развернулся и ушел. А я, как бы ни старалась держаться, все равно скрутилась клубочком на постели и растворилась в собственных слезах.
Глава 16
Мое выздоровление проходило медленно, наверно за счет того, что и лечить меня было некому. Приходила какая-то женщина, быстро обрабатывала раны и уходила обратно. Но это были чужие руки, не те, которые я помнила после побоев. В них не было той аккуратности и нежности, наоборот, ее процедуры больше напоминали мне пытки. Тогда я только догадывалась о том, что ждет меня, стоит мне покинуть этот блок. Просто не знала, насколько все окажется серьезно. Вместо того чтобы ожидать пока мне принесут мою порцию, я решила самостоятельно сходить в столовую. Настроения в толпе по отношению ко мне колебались от пренебрежительных взглядов до откровенно жестоких реплик. Меня ненавидели, презирали, осуждали. Но я не понимала за что. Как будто на мне теперь было невидимое клеймо предательницы и все считали, что имеют право измываться надо мной.
После этой вылазки выходить к этим людям я больше не стремилась, засела в своей комнате, словно в коконе, где было тихо и спокойно. Где никто не стремился причинить боль.
Время шло, я действительно стала невидимкой для общества. Меня старались больше не замечать даже в те редкие минуты, когда я была снаружи комнаты. Или, быть может, я настолько ушла в себя, что больше ни на что не реагировала. Жизнь в этом месте продолжала бить ключом, но уже без меня и не для меня. Да и не жизнь это была больше, а выживание. Без Кори и после предательства Тейта, я сама себе напоминала сломанную куклу. Словно лампочка, я перегорела ко всему вокруг и наверно так и продолжалось, если бы не один случай.