«Лили,
Сообщаю тебе, что в конце декабря я выхожу замуж. Так как мой жених ничего не знает о твоем уродстве, будет лучше, если ты останешься на праздники в своей школе. Если ты хоть немного заботишься о моем счастье, то исполнишь эту небольшую просьбу. Петунья».
Джеймс брезгливо бросил письмо на пол.
– Она же моя сестра, – Лили отчаянно всхлипнула. – Как она может так… Что я ей сделала, кроме того, что семь лет назад письмо пришло мне, а не ей! Иногда я думаю, что лучше бы это она училась в Хогвартсе, а я в простой школе, мы бы тогда всегда дружили, как когда-то в детстве. Может, я просто плохой человек и Петунья это видит? Джеймс всегда хотел иметь брата или сестру. Брата, конечно, больше. Маленьким он требовал от родителей немедленно достать где-нибудь ещё одного ребенка. И страшно сердился, когда мама и папа смеялись. А Джеймс представлял, как было бы весело придумывать с братом какие-нибудь шалости, играть вместе в квиддич, или же опекать и защищать младшую сестренку. Потом Джеймс понял, что родителям уже поздно заводить детей. А скоро в жизни Поттера появились Питер, Люпин и, конечно же, Сириус. В любом случае у Джеймса никогда не оставалось сомнений, что он был бы необыкновенно дружен и с братом и с сестрой. Отношение Петуньи к Лили не укладывалось в голове. Да, так часто бывает, что в семье маглов волшебник только один ребенок, вон у той же Мэри Макдональд, из троих только она училась в Хогвартсе. И насколько Джеймс знал, они старшую сестру обожали. По крайней мере, не было ни дня, чтобы сова Мэри не приносила ей письмо из дома. – Не плачь, пожалуйста, – Джеймс снова сжал её ладони и стал согревать дыханием. – Ты хороший человек. Ты лучший человек, которого я знаю. Ты добрая, умная, отзывчивая, честная, храбрая, – он чуть улыбнулся на последнем слове. – Ты мне веришь? – хрипло спросил Джеймс. – Верю, – Лили кивнула. – Спасибо, Джеймс. Джеймс невесомо коснулся губами её сжатых пальцев. Руки у неё были мягкими и почему-то пахли молоком, хотелось уткнуться носом в ладошку и замереть. – Все будет хорошо, – он подмигнул, и Лили ободрено подняла голову. Джеймс почувствовал себя уверенней и вспомнил старую историю. – Всю жизнь мечтал о брате. Когда мне было лет пять, в соседнем доме жила семья маглов, и у них был маленький ребенок, двухгодовалый мальчик. Однажды, его мать ушла в дом, и оставила ребенка посидеть на лужайке, забыв прикрыть калитку. Малыш вышел и притопал к нашему забору. Я подумал, что было бы здорово забрать мальчика к себе в семью, раз его родители так беспечно к нему относятся. Я взял его за руку, привел на кухню, дал конфет, и когда вошла моя мама, сказал что-то вроде: «Мама, смотри, кого я нашел, он теперь будет жить у нас». Мама была в шоке. Потом прибежали маглы, начали кричать, я разозлился и надул их как воздушные шарики. – Надул? – Лили подавилась смехом. – Ага. Вот так я первый раз проявил стихийную магию. Папа нашел это ужасно забавным. А мама сердилась на папу, и как обычно говорила, что из-за него я вырасту озорником. Как видишь, мама ошибалась, я вполне благовоспитанный молодой человек. – И скромный, да? – она продолжала смеяться. – Твоя мама была абсолютна права. Если бы мой ребенок кого-нибудь надул… – Да, я уверен, что просто так ему бы это с рук не сошло, – Джеймс сел на подлокотник её кресла. – А кем работают твои родители? – Лили, наконец, окончательно оживилась, глаза загорелись. Вот такая она ему нравилась, веселая и живая, как огонь. Когда Лили встряхнула волосами, сходство стало полным. Джеймс сосредоточился, потому что так трудно было не засматриваться на разрумянившиеся щеки, ресницы, на впадины ключиц... – Папа возглавляет отряд мракоборцев из пятнадцати человек. Мама работала в отделе по связям с иностранцами, но сейчас уже три года как сидит дома, разводит цветы и заботится о нас с папой, – вспоминая о родителях, Джеймс не заметил, как его голос потеплел. – Раньше, когда дедушка был ещё жив, он все время ворчал, что ему не нравится папина работа, ловить преступников, это не для Поттеров, Поттеры всегда работают где-нибудь в Министерстве... Наверное, дедушка надеялся, что папа тоже сможет продолжить славную семейную традицию, но папа оказался упрямым и сказал, что если ему будут мешать стать мракоборцем, то он вообще пойдет тренировать троллей-охранников или драконов. Этого, конечно, дедушка перенести не мог, но ворчать не перестал. Но моего папу жизнь ничему не учит, – Джеймс притворно вздохнул, – на меня он тоже давил. Например, он угрожал, что если я не поступлю на Гриффиндор, то отправит меня жить на чердак. Она была просто невозможно красива, когда смеялась. – А у нас семейная династия врачей. Мама и папа работают в клинике в Лондоне, только вот Петунья занимается менеджментом. Даже не спрашивай, я не буду объяснять, – Лили видно заметила, что он хочет узнать, что такое этот меменжет или как там.
- Целитель замечательная профессия: лечить фурункулы, шишки на языке, возвращать зубами и ногтям нормальную длину, это просто чудесно.
Лили не сильно стукнула его кулачком по коленке.
– Не паясничай, все совсем не так. – Зато ты больше не грустишь, – сказал Джеймс довольно. – Мне нравится, когда ты вот такая, – он слегка запнулся, подбирая слово, – такая счастливая. Лили неожиданно залилась краской. Она развернулась, чтобы лучше его видеть. Горло уже привычно пересохло, когда зеленые глаза широко распахнулись и посмотрели в его. Умом Джеймс вполне четко понимал, что сейчас нужно сделать. Но нервы напряглись так же как в прошлый раз. Да что это с ним в последнее время, так он скоро превратиться в Хвоста, который девушек обходит за километр! А поцеловать Лили он хочет уже года четыре... Перспектива стать похожим на Питера, которому хуже зельеварения удавались только романы, придала сил. Джеймс провел ладонью по волосам Лили, и пряди заструились между пальцами. Он наклонился к её открывшимся губам и уже почти почувствовал, какие они на вкус... На плечо резко опустилась тяжелая рука и дернула на себя. Полный решимости сейчас же въехать по носу этому человеку Джеймс развернулся и понял, что его порыву не суждено сбыться. С мрачным, но от этого с не менее наглым видом, перед ним стоял Сириус. – Надо поговорить, – заявил Сириус, ничуть не смущенный ситуацией. Джеймс выразительно посмотрел на Бродягу, но тот не уходил. – Ничего, все нормально, – заверила Лили, и Джеймс сжал кулак, услышав нотку разочарования в её голосе. Она поднялась к себе, а Блэк устроился в кресле. – Бродяга, ты только что испортил самый лучший момент в моей жизни!!! – простонал Джеймс.
====== Глава шестнадцатая. Северус Снейп ======
Он шел по головам, но головы, как это и следовало ожидать, кончились, и он оступился.
Дмитрий Емец
Северус Снейп
Сову Малфою он отправил субботним вечером. Ответная прилетела через пару часов. И сейчас Северус шел по секретному проходу в Хогсмид. Не только Поттеру и его компашке были известны тайны старинного замка.
Люциус, в безупречно отглаженной мантии и начищенных ботинках, стоял, сложив руки за спиной. Как будто осенняя слякоть обходит Малфоя стороной. – Ты заставил себя ждать, Северус, – Малфой недовольно поморщился. – Твое счастье, что я назначил встречу пораньше, в замке мы будем в идеальное время. Держись, – он протянул ему локоть.
Снейп сжал рукав пальцами. В животе дернуло — трансгрессия оказалась слишком быстрой.
Они стояли на широкой тропе, вокруг возвышался темный лес с вековыми деревьями. Вокруг свистел ледяной ветер и Снейп зябко передернул плечами. Да, местечко ещё то! – Пошли, придется немного прогуляться, – Малфой достал палочку и, подсвечивая себе дорогу, направился вперед по тропе. Оба шли молча. Малфой явно был чем-то обеспокоен и постоянно нервно вскидывал палочку при малейшем шуме. Северус тоже был погружен в свои мысли, вспоминая прошедшую неделю. *** Он торопился на урок, постоянно наталкиваясь на второкурсников, которые явно решили прямо в коридоре устроить игру в догонялки. И без того мрачное настроение окончательно испортилось, когда один из них с размаху влетел ему в живот. Северус, выругавшись, швырнул в мальчишку заклинанием, которое приклеило его к стене. Но как оказалось, это совсем не то испытание, которое готовило это утро. У кабинета трансфигурации громко кричали и смеялись гриффиндорцы. Слизеринцы косились на них и презрительно фыркали. Сириус Блэк лизался со своей очередной подружкой, Люпин читал толстенную книгу и шепотом повторял формулы, Мальсибер и Розье о чем-то разговаривали в отдалении от всех. И тут на Северуса нахлынула злость. У самой двери стоял Поттер. Его волосы как всегда торчали во все стороны, а на роже было написано выражение «я-самая-важная-персона». Только одного этого хватило бы, чтобы взбеситься. Но рядом с Поттером, прислонившись к стене, стояла Лили. Она что-то ему говорила, улыбалась и постоянно одергивала край своей юбки, иногда поглядывала на Поттера из-под ресниц. Поттер уперся в стену руками, огораживая вокруг неё маленькое замкнутое пространство. И Лили не возражала! Даже не думала послать Поттера или оттолкнуть! Они стояли совсем близко и явно наслаждались беседой. В висках застучало от ревности. Северус подошел ближе и услышал звонкий голос Лили: – ... прекрати, на самом деле это очень даже весело! – Весело? – Поттер изобразил крайнюю степень изумления. – Ага, к твоим ногам привязаны две деревяшки и ты катишься с горы, рискуя размазаться о елку или там ещё обо что. Нет, ничего лучше полетов на метле просто быть не может, – важно заявил Поттер. – Ты и со своей метлой постоянно рискуешь размазаться. У тебя осталась в теле хоть одна кость, которую ты ещё не ломал? – Правый мизинец на левой ноге, – сказал Поттер, задумавшись на пару секунд. Лили кивнула, но потом рассмеялась. – У тебя нет такого пальца. – Правда? – поразился Поттер и принялся развязывать шнурки на ботинках. – Слушай, никогда не замечал… – Джеймс! – она, продолжая заливисто хохотать, дернула его за руку, заставляя встать. И Поттер быстро пожал её ладонь. Этого Северус уже выдержать не мог. Он подошел к ним, и, наградив Поттера ледяным взглядом, поздоровался с Лили. – Привет, Сев, – она обняла его, и Северус увидел, как дебильная ухмылка сползла с лица Поттера. Но Лили отпрянула так быстро, что Снейп даже не успел сомкнуть руки на её талии. Поттер поморщился почти болезненно, потом неожиданно вновь широко улыбнулся и произнес многозначительным тоном: