— Не волнуйтесь, доктор! — весело сказал он. — Вы будете загибаться от холода, будете есть невкусную еду и увидите такое место преступления, какое не отважатся изобразить в худшем американском телесериале, но в этом вертолете вы в безопасности. Добро пожаловать в Сибирь!
13
Последний раз Кинросс видел настолько разбитый череп когда был еще интерном в отделении неотложной помощи больницы Глазго. Тогда к подобному результату привел совместный эффект субботней ночи, злоупотребления плохим алкоголем и печально знаменитых скал вдоль дороги Грейт Уэстерн.
Судебный медик с сочувственным видом застегнул мешок для трупов. Они с Кинроссом говорили на разных языках, и их общение свелось к понимающим улыбкам и озадаченно поднятым бровям. Тела были размещены в столовой, временно превращенной в морг. Некоторые из них пострадали от когтей и зубов диких животных. За доктором, как тень, следовал невозмутимый Холд.
Покончив с осмотром, Скотт дружески кивнул судебному эксперту и покинул здание. На площадке снаружи бросались в глаза небольшие синие таблички с белыми номерами. Они отмечали места обнаружения тел; номера на табличках соответствовали номерам на мешках для трупов. Воздух был холодным, а свет — ослепляющим. При малейшем порыве ветра с крыш срывались вихри из острых, как стеклянные осколки, кристаллов.
Горнодобывающий комплекс с виду напоминал арктическую базу. Десяток строений, крытых металлическими листами, теснились вокруг площадки, на краю которой возвышалось единственное капитальное здание — вход в шахту. У каждой двери стояли военные. Весь комплекс был обнесен двойной решеткой, достаточно высокой, но явно видавшей лучшие времена…
Кинросс поднял воротник своей толстой камуфляжной куртки и оглядел территорию. Каждый его выдох превращался в облачко пара. В Шотландии, должно быть, еще стояла ночь. Здесь светило солнце.
— Что вы обо всем этом думаете, доктор? — спросил Холд.
— Пока трудно сказать что-либо определенное, — отозвался Скотт и добавил, указывая подбородком на скопление зданий, — удивительно, после такой вспышки жестокости — и такая безмятежность.
— Так всегда бывает, — заметил Холд.
— Что вы хотите сказать?
— Место катастрофы, несчастного случая или убийства всегда окутано атмосферой спокойствия и умиротворения. Странно, но когда кто-то умирает естественной смертью, такого не происходит. Не ощущается этого покоя.
Скотт посмотрел на Холда и спросил:
— А вы много видели катастроф, несчастных случаев или убийств?
— На сегодняшний день — пожалуй, не больше, чем вы, доктор.
Драченко вышел из здания администрации и заспешил им навстречу.
— Вы правда предпочитаете разговаривать снаружи? Не волнуйтесь, времена русских подслушивающих устройств, спрятанных повсюду, прошли. Кстати, нашли человека, который исчез. Он ушел с шахты. Ему удалось пройти почти три километра, после чего его убил холод.
— Бедняга.
— Должно быть, в голове у него все помутилось, иначе он не стал бы даже пытаться, — сказал генерал. — Ночью здесь температура опускается ниже пятнадцати градусов мороза. В общем, почти Багамы по сравнению с худшими днями января, когда мороз доходит до минус сорока пяти. Доктор, у вас есть какие-то выводы по первым наблюдениям?
— Похоже, все они действовали в состоянии полного безумия. Кровавые следы вокруг дверных ручек говорят о том, что даже самые элементарные жесты давались им с трудом. Все это косвенные доказательства, но если прибавить сюда способы убийства, можно смело утверждать, что сотрудники шахты были явно не в своем уме.
— Хотите осмотреть выживших?
Одиннадцать мужчин и молодая девушка-австралийка содержались в подсобных помещениях, наспех переоборудованных в камеры. Каждый из них был закован в наручники, а некоторые еще и связаны, и каждого охраняли по два солдата. У надзирателей были испуганные глаза.
Драченко объяснил:
— Самых опасных мы поместили в холодильные камеры. Это настоящие дикие звери. Даже связанные, они бросались на людей. Сегодня утром один из моих парней чуть не убил одного из них, настолько тот был агрессивным.
— Вы ничего им не давали? — спросил Кинросс.
— Мы не хотели пичкать их лекарствами до тех пор, пока их не осмотрит эксперт.
Генерал отдал охранникам короткий приказ на русском языке, и те открыли дверь первого холодильника. Кинросс увидел человека, сжавшегося в комок и замершего в самом дальнем углу камеры.
Невролог уже собирался войти в помещение, но Драченко остановил его.
— Осторожно, доктор. Он притворяется.
— Но чтобы понять, что с ним, мне необходимо его осмотреть…
Едва Кинросс вошел, как человек поднял голову. В остальном он по-прежнему пребывал в неподвижности. Доктор остановился. Взгляд узника был похож на взгляд волка, хищника, но никак не человека. Кинросс сделал еще один шаг к нему. Мужчина подобрался, мышцы его напряглись. Он был связан, но, похоже, не осознавал этого. Скотт почувствовал, что еще немного — и узник бросится на него. Доктор опустился на колени и вгляделся в глаза мужчины, затем поводил рукой перед его лицом, но безумец продолжал неотрывно, по-кошачьи, смотреть в глаза посетителю.