— Что? У всех?
— Вероятно. Пробы, взятые у трупов, возможно, будут непригодными, но с живыми тканями у нас есть шанс получить подтверждение.
— Получается, кризис произошел одновременно у всех?
— По крайней мере, сразу у нескольких человек, но за ними очень быстро последовали остальные. По факту, я сам толком ничего не знаю, но другого объяснения этому кошмару я не нахожу.
— Существует вероятность — хотя и очень небольшая — что лица, близкие к переломному моменту, окажутся в одном и том же месте в одно и то же время…
— Я в это не верю. То, что случилось, не похоже на случайность. Разный возраст, разные социальные типы, разный жизненный опыт. И для всех это закончилось одинаково. Должен был быть какой-то спусковой фактор.
— Ты понимаешь, что это может означать?
За несколько столиков от них уселась пара с ребенком.
— Посмотри на них, — тихо сказала Дженни. — Они живут и понятия не имеют о том, что происходит. Это ужасно. Иногда мне кажется, что у людей на лбу написан диагноз. Я смотрю на всех, как на потенциальных пациентов. Я чувствую ответственность за них. Я задаю себе так много вопросов…
В кафетерий вошел интерн, обвел глазами помещение и, заметив Кинросса, стал пробираться к нему между столиков. На лице его читалось явное облегчение.
— Доктор, вас ищут наверху, — сказал он, подойдя. — Пришла срочная посылка; требуется ваша подпись.
— Спасибо, Майкл. Я сейчас поднимусь.
Скотт встал и знаком пригласил Дженни следовать за ним. Поднимаясь по служебной лестнице, Скотт держался поближе к Дженни, готовый, если понадобится, поддержать ее. Он делал это по привычке, которая, впрочем, проявлялась только в стенах больницы. Когда рядом не осталось никого, Дженни продолжила:
— У меня ощущение, будто я раздавлена весом того, что мы обнаружили. Этот груз слишком тяжел для меня…
Она опустила голову. Скотт неловко положил руку ей на плечо.
— Успокойся, не надо так переживать. У нас должны быть ясные головы.
Дойдя до этажа неврологии, Скотт поднес свой бейджик к считывающему устройству. Служебная дверь разблокировалась.
— Пока ты был в Сибири, — сказала Дженни, — мне опять звонил тот тип из «Нютемуса», Роберт Фалсинг. Он не отступается. Он в радужных красках обрисовал мне, сколько всего мы можем получить, если подпишем с ними контракт. Путешествия, деньги, долю от прибыли…
— Ну просто сделка с дьяволом.
— Дьявол не отправляет своих подопечных на конгресс на Багамы. В любом случае, я дала ему выговориться. Нам ведь больше не нужна лаборатория.
Оставив Дженни сидеть на скамье для посетителей, Кинросс направился к стойке регистратуры, где его ждал курьер из международной службы доставки.
— У вас посылка для меня?
— Передать в собственные руки. Вы доктор Кинросс?
Скотт показал на свой бейджик. Курьер протянул ему бланк для подписи и большой толстый конверт. На конверте стояла официальная федеральная печать США.
С конвертом в руках Скотт вернулся к Дженни, сел рядом с ней и уже вознамерился было открыть конверт, как вдруг девушка заметила красные следы на шее у доктора.
— Что с тобой произошло?
— Сувенир из Сибири. Меня чуть не задушил один из выживших.
— Что? На тебя что, напали?
Она оттянула воротник, чтобы получше рассмотреть, и изумленно ахнула.
— Если бы не Холд, я бы, наверное, не сидел сейчас здесь, — сказал Скотт. — Он сломал парню шею, вот так!
Доктор щелкнул пальцами и продолжил:
— Пусть это не научно, но я готов поспорить, что то, что произошло в Сибири, напрямую связано с нашей эпидемией. Слишком уж похожи симптомы у пациентов моего отделения и у выживших на шахте. Потеря способности управляться с предметами, коммуницировать, искажение некоторых видовых инстинктов, навязчивые реакции, жестокость. Но, в отличие от моих больных, жертвы происшествия в Сибири моложе и физически крепче; кроме того, болезнь у них проявилась интенсивнее и развивалась синхронно сразу у группы людей. Я тут подумал о неосведомленных носителях заболевания, которых ты обнаружила в ходе сопоставления анализов. Идея о своего рода стремительной болезни Альцгеймера уже не кажется мне такой абсурдной. Но как бы то ни было, даже если эта гекатомба произошла из-за того, что на биологических или генетических часах участников пробил час «икс», непременно должно быть что-то, что заставило эти часы зазвенеть одновременно сразу у нескольких человек. Дженни, я не знаю, вид ли всех этих мертвых тел причиной тому, или агрессия выживших, но я понял одну ужасную вещь. Болезнь — не единственная проблема, с которой нам предстоит иметь дело. Возрастных больных мы поместим в закрытые заведения и будем ухаживать за ними. Но если болезнь распространится на молодое поколение, то нам придется защищаться от них, потому что они способны поднять волну невиданного доселе насилия. Мне страшно представить, что может сделать тип вроде того, который чуть не убил меня, если он окажется посреди города…
Эта мысль заставила Дженни содрогнуться. Не желая продолжать тяжелый разговор, она сказала нарочито небрежным тоном:
— Ну, довольно. Пойдем, угощу тебя чаем.
Не дав Кинроссу опомниться, она увлекла его к автомату с напитками. Помимо них в холле находилось еще несколько человек с замкнутыми, удрученными лицами — родственники пациентов. Дженни поискала в сумке мелочь, просунула монеты в щель автомата и заказала два чая. Первый стаканчик не успел наполниться, когда в холле неожиданно появился маленький Джим.