В центре тускло освещенной восьмиугольной комнаты на ступенчатом возвышении, как алтарь, стояла ванна. В стерильной атмосфере помещения мелодия второй сонаты Шопена звучала с безукоризненной чистотой. В ванной, наполненной голубоватой жидкостью, более плотной, чем вода, лежал мужчина. Электронный термометр, встроенный возле кнопки вызова, как обычно, показывал двадцать градусов.
Вошел секретарь.
— Простите…
— Что такое, Десмонд?
— Видеозвонок из Шанхая.
— Ах да, там ведь уже семь часов… Переведите звонок сюда.
Музыка зазвучала тише. Перед мужчиной стал медленно опускаться экран. Дисплей зарябил, и на нем появилось лицо с азиатскими чертами. Абонент из Шанхая выглядел напряженным.
— Добрый вечер, сэр! — поздоровался он с сильным акцентом.
— Здравствуйте, — ответил мужчина. — Как прошла вчерашняя встреча с нашими китайскими друзьями?
— Они не идут на уступки. Они потребовали тридцать процентов, но я, в соответствии с вашими инструкциями, дал понять, что мы не поднимем ставку выше двенадцати. Они ушли, хлопнув дверью. Такое поведение при заключении сделок здесь вполне обычно. Затем они вернулись, и переговоры продолжились. Они то давили на жалость, но пытались угрожать. Полагаю, они будут тянуть время. Сейчас я жду от них известий. Они рассчитывают, что смогут найти другой источник для получения семенного материала модифицированного риса.
— Могу вас заверить, у них ничего не получится. Они еще вернутся. Поверьте мне, если они хотят накормить свой миллиард ртов, они обязательно вернутся. У них нет выбора. И пусть не думают, что мы станем их ждать. Если к полудню они не смягчатся, дайте им понять, что в дальнейшем им придется иметь дело не с нами, а с Кореей, которая согласна на наши условия.
Человек по ту сторону экрана не смог скрыть удивления.
— Вы продадите эксклюзивное право на трансгенный рис Корее?
— Я продам его тому, кто заплатит запрошенную цену, будь то Корея или любая другая страна. И если китайцы не хотят, чтобы их основной пищевой ресурс находился под контролем их конкурентов, им придется поторопиться. Я не желаю терять времени.
— Я скажу им, сэр, — в голосе агента из Шанхая читалась озадаченность.
— Держите меня в курсе.
По знаку хозяина Десмонд отключил связь. Экран поднялся. Мужчина в ванной потянулся; он выглядел очень довольным.
— Десмонд, эта пешка, которую мы вот-вот продвинем, станет решающей.
— Вы давно к этому готовились.
— Не уверен, что это вообще возможно — подготовиться к тому, что нас ждет, Десмонд. Не могли бы вы сделать Шопена погромче?
Пианино заиграло с новой силой. В такт музыке мужчина медленно водил руками по поверхности воды; при этом его длинные пальцы напоминали водомерок. Он погрузился в воспоминания. Он видел столько эпох, модных течений, экономических битв, людей, которых уже нет. Большинство вещей его нынешнего ежедневного обихода немыслимо было даже представить во времена его детства. Разве можно было вообразить, что человек сможет манипулировать с ДНК растений? Или просто предположить, что каждая клетка заключает в себе генетический код? И это только один пример. Мужчина пробормотал, обращаясь сам к себе:
— Да, сейчас я разыгрываю ключевую пешку, но уже пора выдвигать ладью и брать короля…
33
Открыв холодильник Дженни, Скотт удивленно поднял брови. Йогурты на соевом молоке, салаты, десяток киви, выложенных в безупречную линию, и стеклянные бутылки с непонятным соком. Следом за ним на кухню притрусил Нельсон и принялся тереться об его ноги.
— Знаешь, дружище, — вполголоса сказал Кинросс, — пожалуй, ничего из этого тебя не соблазнит. Боюсь, мне самому придется перехватить у тебя немного сухого корма, чтобы не умереть с голода.
Кот настойчиво мяукнул.
— Ну, чего бы ты хотел? Киви? А ты сам сможешь его почистить?
На одной из полок Скотт заметил бутылку молока и достал ее из холодильника. Нельсон неотступно следовал за ним. В поисках миски Скотт один за другим открыл кухонные шкафчики. Из ванной с полотенцем на голове вышла Дженни.
— Его миска стоит возле стола, позади тебя, — бросила она, проходя мимо кухни. — Молоко сперва нужно подогреть, и непременно в кастрюле. Его величество не желает пить молоко, разогретое в микроволновке.
Кинросс внимательно посмотрел на кота.
— Ты не любишь микроволновок?
Он наклонился, чтобы погладить животное, и крикнул вслед Дженни:
— Тебе непременно нужно провести исследование и выяснить, почему. У него наверняка есть веская причина.
Нельсон замурлыкал. После короткой паузы Скотт снова окликнул Дженни:
— Ты все еще сердишься на меня?
Девушка не ответила. Скотт отправился искать ее в квартире. Дженни обнаружилась в спальне; стоя в халате перед платяным шкафом, она выбирала, что ей надеть. Скотт прислонился к дверному косяку.
— Ты до сих пор сердишься на меня за то, что я подозревал Гринхолма?
— Я сержусь на тебя не за то, что ты его подозревал, а за то, что ты стал расспрашивать его прямо в день похорон его жены. Вот и все.
Резкость, с которой Дженни перебирала вешалки в шкафу, выдавала ее нервное напряжение.
— Когда я вчера вечером остался у тебя, ты этому, похоже, не обрадовалась, — заметил Кинросс.
— Это было очень мило с твоей стороны, но я бы справилась и одна.