— Когда работаешь в больнице, всегда есть поводы для беспокойства.
Скотт провел немало бесед с Мэгги и точно знал, какой именно участок ее памяти поврежден, но внимательность пожилой женщины растрогала его.
— И все же, — продолжила миссис Твентон, — я не припоминаю, чтобы видела вас таким.
Тут Мэгги поняла, что сказала, и рассмеялась:
— Хотя для человека в моем состоянии в порядке вещей не помнить чего-либо!
Скотт улыбнулся. Мэгги иронизировала над собой. Невозможно было поверить, что такая живая, разумная женщина через час безвозвратно потеряет рассудок! Конечно, Дженни просто запаниковала, тем более что их метод оценки не был непогрешимым. Скотт спросил:
— По-прежнему нет вестей о вашем старшем сыне?
Мэгги Твентон заколебалась.
— Нет, я ничего не получала.
Затем она добавила с упреком:
— Вы устраиваете мне ловушку, чтобы проверить, не сошла ли я с ума.
— Конечно, нет, дорогая Мэгги, — с улыбкой возразил Скотт.
— Тем лучше, потому что я раскусила вашу хитрость! Нет, я ничего не слышала об Эндрю. Последний раз это было…
Внезапно Скотту расхотелось знать, помнит ли она. Он страшился ее ответа. Не дав Мэгги времени подумать, он быстро сказал:
— Телефонный звонок две недели назад. Кажется, он собирался приехать.
— Да, верно! Может быть, он и правда приедет, но ведь есть еще работа… И раз уж мы заговорили о семейных делах… Доктор, есть новости о вашей матери?
Скотт опять отметил память миссис Твентон. Последний раз на эту тему они разговаривали несколько недель назад. Он счел это положительным признаком, но не мог не задаться вопросом, не пытается ли Мэгги таким образом произвести на него впечатление. Как ребенок, который в надежде завоевать расположение учителя выучил больше, чем было задано на уроке.
— Мы разговаривали по телефону пару месяцев назад.
— И все?
— Все.
— Я не хочу вмешиваться в ваши дела, но вы должны навестить ее. Она ваша мать.
— Она живет на юге Франции. У нее своя жизнь, у меня своя.
— У всех бывают разногласия, но вы должны постараться наладить с ней отношения, пока есть такая возможность.
Скотт опустил глаза.
— Вы не перестаете меня удивлять, Мэгги. Это я должен помогать вам, а вместо этого вы пытаетесь помочь мне.
— Я всего лишь пытаюсь рассуждать здраво. К моему возрасту жизнь меня многому научила. В том, что ждет меня впереди, мой опыт будет бесполезен. Поэтому, пока есть возможность, я им делюсь.
— Вы еще многое можете сделать, не будьте столь пессимистичны.
— Спасибо, но это в вас говорит галантный кавалер. А доктор, я думаю, с ним не согласится…
— Вы помните нашу первую встречу?
— Да. Я была в полной панике. Мне казалось, что я схожу с ума. Вы сделали несколько тестов, и, как ни странно, я перестала беспокоиться о своем состоянии. Не спрашивайте, что произошло. Вы вселили в меня уверенность.
— Вы помните, когда это было?
Миссис Твентон задумалась.
— Позавчера? — неуверенно спросила она. Затем перебила себя: — Нет, конечно, нет! Это было на прошлой неделе, в четверг, правильно? Скажите, доктор, вы со всеми своими пациентами проводите так много времени, как со мной?
— Это было бы хорошо с терапевтической точки зрения, но, увы…
— Значит, мне повезло! Хотя это не изменит исход болезни…
Холодная рассудительность этого заявления встревожила Кинросса. Также он отметил резкую перемену настроения у пожилой дамы. В одно мгновение исчезло то, что делало лицо миссис Твентон таким приятным. Это явно был знак. Мэгги, казалось, взяла себя в руки и добавила:
— Это не ваша вина, доктор. Я никого не виню, но я знаю, что меня ждет. И от этого нет лекарства.
— Мы найдем. Мы будем бороться.
— Ваша решимость дает мне надежду. Вы хороший человек и непременно добьетесь своего. Но, несмотря на вашу целеустремленность, что-то подсказывает мне, что болезнь доберется до меня прежде, чем вы ее победите.
Скотт положил свою руку на руку Мэгги. Женщина опустила веки. Они какое-то время сидели молча, думая каждый о своем. Когда доктор понял, что миссис Твентон уснула, было уже почти одиннадцать часов вечера. Он отпустил ее руку, тихо встал и вышел из палаты. Скотт все еще надеялся, что прогноз Дженни ошибочен. Он искренне этого хотел. Он предпочитал видеть, что его пациентам становится лучше, даже если это ставило под сомнение результаты его исследований. Врачам тоже нужна надежда.
4
В холле отделения неврологии было пусто и тихо. Раздавалось только приглушенное гудение кофемашины. Скотт опустился на длинную оранжевую скамью. Рядом стоял низкий столик, на котором были разбросаны сотни раз перелистанные журналы — вторжение ярких красок в мир тусклых цветов. Через несколько часов бригада уборщиков снова сложит их в стопку. Возле Скотта остановился человек в белом халате.
— Кинросс? Что ты здесь делаешь? Разве у тебя дежурство?
— Привет, Дуг.
— Выглядишь ты не очень…
— Просто устал.
— Кстати, раз уж я тебя встретил… Послезавтра я обедаю с двумя представителями одной компании. Почему бы тебе не пойти с нами? Они очень интересуются твоей работой. Это хорошая возможность заявить о себе и получить бюджет.
— Мы это уже обсуждали, Дуг. Любому понятно, чего хотят эти люди. Им наплевать, излечатся пациенты или нет. Все, что их волнует, — это продажа лекарственных препаратов и занятие наиболее выгодной ниши в системе.