— Все в порядке, Дэвид, — поспешил успокоить его Скотт. — Восстановление потребует времени, но на первый взгляд, никаких тревожных симптомов нет.
— Он говорил что-нибудь?
— Придя в себя, он сразу спросил о своей жене…
— Вы уверены, что он в порядке? — обеспокоился Холд.
— Такого рода забывчивость нормальна для тех, кто только что вышел из комы, — ответил заведующий отделением.
Холд посмотрел на своего шефа. Тот спал, держа за руку Кинросса. Лицо Гринхолма, казалось, еще больше постарело.
— Затем он спросил о вас, — продолжил Скотт.
— И он снова заснул? — Холд не сумел скрыть легкой досады.
— Мы ему дали кое-что, — объяснил Кинросс. — Он пока слишком слаб и нуждается в отдыхе.
Заведующий отделением выпрямился.
— Поскольку все под контролем, я вас оставлю, Скотт. Если я понадоблюсь, смело меня вызывайте.
— Спасибо, Роб.
Уже выходя, доктор оглянулся и, указав на Эдну, сказал:
— Полагаю, этой леди тоже не помешает что-нибудь для снятия напряжения.
— Ею займутся, — пообещал Скотт.
Едва врач вышел, как Дэвид накинулся на Кинросса:
— Вы смогли его расспросить?
— Совсем немного. Я спросил, как его зовут, сколько ему лет…
— Скотт, вы же понимаете, что я не об этом.
— Дэвид, нельзя так сразу. Сперва следовало убедиться, что он полностью пришел в себя.
— Когда он снова проснется?
Кинросс посмотрел на часы.
— Возможно, через два или три часа, — ответил он и осторожно разжал пальцы Гринхолма, все еще сжимавшие его запястье.
— Вы понимаете, что вы наделали? — простонал Холд. — Нам просто необходимо расспросить его. Мы обязаны выяснить…
Дэвид невольно повысил голос, и Эдна, перестав читать молитву, подняла на него глаза. Скотт наклонился к нему и сквозь зубы проговорил:
— Я прекрасно понимаю, что происходит, мистер Холд. В моем отделении уже погибли два человека, и мне самому поступают угрозы непонятно от кого…
— Простите, — взял себя в руки Холд. — Мы все нервничаем.
— Все в порядке.
— А что с Эдной? Ей требуется какая-либо помощь?
— Она наконец отошла от постоянного напряжения. Будет лучше позволить ей справиться с этим естественным образом.
Помолчав, Кинросс добавил:
— Мы получили результаты анализа сэндвичей. Вы были правы; то, что в них находилось, могло бы убить лошадь. Бедный Майкл. Клянусь, я сделаю все, чтобы этих ублюдков поймали.
— Боюсь, доктор, сначала надо сделать все, чтобы они не поймали вас.
— Как им удалось отравить мой ланч?
— Вы купили его сами или распорядились, чтобы вам его принесли?
— Второе. Я часто так делаю. Кто-то спускается в кафетерий и приносит заказ.
— Вы хорошо знаете тех, кто мог отправиться за вашим ланчем?
— Конечно. Я только с Майклом был знаком меньше, чем с остальными…
— Тогда либо они перестали нуждаться в вас, либо догадались, что мы их обманули.
— Значит, они чертовски быстро разобрались в моих записях. Как бы то ни было, я теперь должен остерегаться того, что лежит в моей тарелке.
Скотт устало потер глаза.
— Я решил последовать вашему совету. Я остаюсь в больнице, — произнес он.
— Отлично. Я тоже останусь, если вы не против.
— Не против. Я найду, где вы сможете поспать.
— Спасибо. А пока мистер Гринхолм не пришел в себя, я съезжу к вам, возьму кое-какие ваши вещи и покормлю кота.
— Будьте осторожны, Дэвид. Раз их затея с ядом не удалась, они наверняка будут поджидать меня где-нибудь еще, и моя квартира — идеальное место…
57
Лавируя между столами, Маркус Терсен приветствовал коллег, которые, несмотря на поздний час, продолжали трудиться. Идущие следом отец Эндельбаум и Томас с любопытством оглядывали рабочее пространство, так не похожее на их собственное. Помещение состояло из десятка кабинетов-ячеек в стиле хай-тек, разделенных деревянными ширмами, будто попавшими сюда прямиком из какого-нибудь музея. За каждым столом молодые и не очень люди листали книги, печатали что-то на клавиатуре или разговаривали по телефону, порой на иностранном языке. В целом все обстановка напоминала студию новостей или предвыборный штаб.
— Это наш отдел документации, — на ходу объяснял Терсен. — Обычно здесь тихо, а в этот час вообще никого не бывает. Но с тех пор, как мы занялись делом Сэндмена, наш отдел превратился в следственную часть. В начале все воспринималось как некая головоломка. Но по мере того, как обнаруживались новые факты, стало понятно, что это далеко не игра…
Терсен подошел к одной из дверей, такой низкой, что ему пришлось нагнуться, чтобы войти. За дверью оказалась маленькая комната, которую почти целиком занимал широкий заваленный бумагами рабочий стол.
— Прошу в мой скромный кабинет, — пригласил он. — Устраивайтесь, как вам удобно. Здесь нам никто не помешает.
Томас подвинул стул отцу настоятелю, затем нашел другой для себя.
— Как себя чувствует Девдан? — спросил Маркус.
— Ему с каждым днем лучше, — отозвался Томас.
— Он помнит, что с ним происходило во время приступов?
— Он говорит об ужасных кошмарах, но ничего определенного.
— Поистине удивительно. Как вы считаете, почему с той ночи, когда мы установили наших восьмерых подозреваемых, у него не было видений?
Томас переглянулся с аббатом и ответил: