— Еще как. Я дошел до того, что доедаю еду за вашими больными.
— Гадость какая…
— Зато гарантированно не отравленная.
— Как же меня достало прятаться в норе, как крыса.
— После того, как патенты будут зарегистрированы, ваши враги уже ничего не смогут сделать. Тогда они оставят вас в покое, и вы сможете продолжать работать.
— Будем надеяться.
Холд потянулся. Для человека, всегда державшегося строго официально, такой интимный жест выглядел очень необычно, и Скотт отметил это про себя. К тому времени они уже два дня не покидали больницу.
— Вы пробовали звонить тому доктору из американского военного госпиталя? — спросил Холд.
— Еще утром. Он в отъезде. Кстати, я поискал в интернете. И в самом деле непонятно, чем они занимаются на этой базе в Гаконе. Впрочем, меня сейчас это не слишком волнует. Есть заботы посерьезнее: угрозы, да и прочее… Знаете, мне даже неважно, что они мне соврали; в любом случае, моей главной задачей был пациент. Жаль, что я не смог его спасти. Это была моя обязанность как врача…
— Спасти, не задавая лишних вопросов?
— Нет конечно, вопросы бы возникли, но это не повод забывать о своей работе. Когда скорая привозит человека с пулей в животе, врач не спрашивает, кто в него стрелял, он его лечит. Если бы мне удалось понять Льюиса, вся их ложь оказалась бы напрасной. Он сам рассказал бы мне правду.
— Его состояние можно объяснить воздействием высокочастотных волн?
— Волны высокой частоты часто называют в числе провоцирующих факторов, но не всегда обоснованно. К сожалению, по этому вопросу мало достоверных исследований, отчасти из-за сложности их проведения. Как обычно, мы упираемся в конфликт интересов. Хотя постойте, мне кое-что пришло в голову. Помните, в Сибири нам сказали, что за несколько дней до трагедии проводились испытания нового оборудования для обнаружения металлов?
— Да, теперь припоминаю…
— Интересно, в этом приборе тоже использовались высокочастотные волны?
— Хотите, я узнаю? Можно спросить у генерала Драченко.
— Это могло бы стать отправной точкой расследования, особенно если учесть сходство симптомов у выживших в Сибири и у Тайрона Льюиса. Молодая австралийка приехала на шахту уже после лабораторных испытаний нового детектора, возможно, она не подвергалась воздействию…
Зазвонил телефон.
— Доктор, это Нэнси. Здесь два господина хотят вас видеть. Они говорят, что это срочно.
— Я ведь ясно сказал, что никого не принимаю.
— Я знаю, но они настаивают. Они утверждают, что это вопрос жизни и смерти.
Скотт снова ощутил сильную головную боль.
— Они из полиции?
— Не думаю, что они полицейские. Разве что бывшие.
— Дайте мне минуту. Я вам перезвоню.
Теперь бледность Кинросса уже не объяснялась одним лишь скудным освещением.
— Что случилось? — спросил Холд.
— Двое мужчин хотят меня видеть. Говорят, это вопрос жизни и смерти.
— Для них или для вас?
— Дэвид, я очень ценю вашу способность шутить в самые острые моменты, но это не помогает.
Холд, прищурившись, посмотрел на доктора и внезапно скомандовал:
— Дайте мне ваш халат!
— Зачем?
— Дайте, и оставайтесь здесь. Я сам к ним выйду.
Помощник Гринхолма поднялся.
— А если они попытаются вас убить? — запротестовал Скотт.
Вместо ответа Холд приподнял свой джемпер и показал револьвер «Таурус» калибра девять миллиметров.
— Вы вооружены? — поразился Скотт.
— Да, и при данных обстоятельствах я об этом не жалею, и вы, если вы честны с собой, тоже. Ну как, мне идет халат?
Едва Эндельбаум и Терсен, устав ждать, присели на скамью, как из-за поворота коридора появился высокий мужчина и направился прямо к ним. Терсен обратил внимание, что медицинский халат тесен ему в плечах, да и рукава коротковаты.
— Здравствуйте, господа. Вы хотели меня видеть? — спросил он.
Эндельбаум поднялся.
— Доктор Кинросс?
— Да, это я.
Нэнси за стойкой регистратуры возвела глаза к потолку и повернулась спиной.
— Возможно, наше заявление покажется вам странным, — произнес аббат.
— Прошу вас, побыстрее. У меня прием.
— Нельзя ли нам поговорить в другом, более спокойном месте? — вмешался Терсен. — Это довольно личное, — прибавил он тихо.
Холд оценивающе посмотрел на посетителей. Они не выглядели опасными, зато явно чувствовали себя не в своей тарелке.
— Следуйте за мной, — сказал он. — Там расскажете, что вас привело ко мне.
В кабинете Кинросс перебирал в шкафу папки с документами. Холд, на всякий случай незаметно держа руку на рукоятке револьвера, представил ему визитеров.
— Доктор Кинросс, это господа Эндельбаум и Терсен. Я полагаю, вам стоит их выслушать.
Смущенный тем, что их с Холдом обман оказался раскрыт, Скотт не нашелся, что ответить.
— В следующий раз, — заметил Терсен Холду, — возьмите халат вашего размера…
Слово взял Эндельбаум.
— Доктор, — решительно начал он, — то, что мы сейчас вам сообщим, несомненно, удивит вас, но дело очень серьезное. Мы думаем, что вы в большой опасности.
Холд прислонился к шкафу.
— Знали бы вы, как часто в последнее время я слышал эти слова, — невесело усмехнулся Скотт. — Кто вы?
— Я возглавляю отдел исследований одного религиозного ордена, а мистер Терсен — наш специалист по документации.